– Обещаешь, Хило-цзен?

– Клянусь могилой брата, как я уже сказал.

Дыхание Эйтена потихоньку восстановилось. Нефритовая аура успокоилась, вспышки отчаяния и боли прекратились. Когда приехала «Скорая», Хило посторонился и позволил доктору Трю и медикам «Скорой» забрать Эйтена. Кен подошел к водителю «Скорой», и сказал, чтобы Кулака отвезли в центральную больницу Жанлуна в Храмовом квартале, а не в какую-нибудь попроще. Когда Кен вернулся, Хило велел всем покинуть комнату и коридоры. Они так и поступили – быстро и молча.

Хило налил по стопке хоцзи за стойкой бара и поставил одну перед Кеном.

– Выпей, – сказал он и опустошил свою.

Жидкость обожгла горло и согрела желудок, успокоив натянутые нервы. Когда Кен опрокинул свою стопку, Хило сказал:

– Позор, Кен. Хорошо, что я был здесь.

– Что я такого сделал? – оторопел Кен.

– Ты бы убил Эйтена, как он просил.

– Это казалось милосердием. И он этого хотел.

– Чтобы сделать его жену вдовой, а ребенка безотцовщиной? Нет, он хотел достоинства. Я ему это обещал. И теперь нам не придется хоронить еще одного Кулака. Мы уже потеряли слишком много людей.

Он ненадолго оперся лбом на ладони. Уже убили девять лучших Кулаков, а одного чудовищно изувечили. Десятки Пальцев убиты или покалечены. Хило посмотрел на Кена.

– Ты должен выполнить мое обещание Эйтену, если я не доживу. Скажи это Цзуэну и Вуаю, чтобы один из них мог это сделать, если не доживешь ты.

Кен кивнул, но выглядел расстроенным. Так непохоже на него, обычно он стойко держался даже в самых тяжелых ситуациях. Это Тар выплескивал эмоции сразу за двоих. Но теперь военная выправка Кена заметно дала трещину. Он слишком хорошо понял, какой бедой может обернуться война, и поражение ляжет тяжким грузом у его ног. Усталое лицо Маика-старшего застыло в мрачном отчаянии – это выражение Хило хорошо помнил по той первой незабываемой стычке еще подростками.

– Даже сейчас я бы не додумался до того, что ты сказал Эйтену, – сердито пробубнил Кен. – Я так не умею, Хило-цзен.

– Ты должен научиться быть Штырем. Сейчас тяжелое время, я знаю. Если бы здесь был Лан, он бы на куски меня разорвал за все мои ошибки на посту Колосса.

– Но его здесь нет, – сказал Кен, и Хило услышал в голосе обиду.

Он понял – Кену сложно утвердиться на посту, потому что все нефритовые воины клана по-прежнему смотрят на Хило как на истинного Штыря, стоит ему войти в комнату. И с этим ничего не поделаешь, когда ставки так высоки. Хило не сомневался, что если дать Кену время и самостоятельность, чтобы освоиться, он стал бы отличным Штырем, но Хило мрачно сознавал, что не может себе этого позволить. Во время войны бойцы должны не просто уважать Штыря, они должны его любить, а ему помимо решительности и ума нужно обладать сочувствием.