– А разве наследник Лим не умер? Хотя у них есть племянник. Думаю, ему все достанется.

– Нет, это было предложение от сына, – сообщила я неохотно, ощущая себя предательницей, – ведь я признавала, что отец рассматривал столь вопиющую идею.

Ама отреагировала, как и ожидалось. О чем вообще думал мой папа? Как Лим могли так оскорбить нашу семью?

– Не волнуйся, Ама. Он не собирается принимать предложение.

– Ты не понимаешь! Это к несчастью! Разве ты не слышала, что это означает? – Ее маленькая фигурка затрепетала. – Твоему отцу никогда не следовало упоминать подобное в твоем присутствии, даже в шутку.

– Пустяки, – я скрестила руки на груди.

– Айя, если бы твоя матушка была тут! В этот раз твой отец зашел слишком далеко.

Несмотря на мои попытки успокоить Ама, заслоняя лампу от мечущихся теней и укладываясь в кровать, я чувствовала неловкость. Наш дом был старым и большим, из-за финансового упадка в нем не жило и десятой части требующихся слуг. При жизни дедушки дом был полон народа: здесь обитали его супруга, две конкубины и несколько дочерей. Единственным выжившим сыном стал мой отец. Теперь женщины умерли и оставили дом. Мои тетушки давно вышли замуж, а кузины, с которыми я играла в детстве, вместе со своей ветвью семьи переехали в Пинанг. По мере того как наше состояние таяло, все больше и больше комнат закрывалось. Я смутно припоминала кучу гостей и слуг, но это было еще до того, как отец отрешился от мира и позволил деловым партнерам себя надувать. Ама иногда вспоминала о былых временах, однако всегда завершала свои речи, проклиная глупость моего отца, его злобных дружков и особенно божество оспы, которое позволило всему этому произойти.

Я не была уверена, что верю в божество оспы. Казалось неправильным, что высшее существо вынуждено унизиться до подобного – расхаживать всюду, швыряя оспу через окна и двери в людей. Иностранные доктора в больнице говорили о болезни и карантинных мерах против вспышки, и такое объяснение казалось мне куда более разумным. Порой я думала, что стану христианкой, как те леди-англичанки, посещавшие англиканскую церковь каждое воскресенье. Я никогда туда не заходила, но снаружи церковь выглядела такой мирной. А их кладбище, с опрятной зеленой лужайкой и ухоженными надгробиями под франжипановыми деревьями[2], казалось куда более удобным местом поклонения, чем дикие китайские кладбища, притулившиеся на склонах холмов. Во время фестиваля мертвых Цинмин[3] мы ходили туда подмести могилки, почтить предков и предложить им еду и благовония. Гробницы напоминали маленькие домики или очень большие кресла, с крыльями по обе стороны, чтобы охватить табличку в центре и маленький алтарь. Дорожки на холмах, ведущие наверх, заросли бурьяном и лалангом, остролистой «слоновьей травой», которая, чуть дотронься, резала пальцы. Кругом располагались заброшенные могилы покойников, о которых забыли, или у них не осталось заботливых родственников. Мысль о том, чтобы отдать долг уважения в качестве вдовы незнакомца, заставляла меня содрогаться. И что конкретно подразумевает свадьба с призраком? Отец преподнес эту идею как шутку. Ама не желала пояснять: она суеверно считала, что упомянуть что-то – значит воплотить в действительность. Ну, а я могла лишь надеяться, что знание такого рода мне никогда не понадобится.