Салливан внес в комнату гипсовые руки и приложил их к двери, будто рассчитывал, что они смогут удержать ее закрытой.

– Это и есть ваше безопасное место? – Голос Элизелд разнесся эхом в пустой комнате. Она покрутила ручку жалюзи на окне, пока планки не стали вертикально, потом подошла к противоположной стене и провела длинными пальцами по выделяющейся части, где Шэдроу, очевидно, когда-то заложил дверной проем. – И что же делает его безопасным?

– Его хозяин мертв. – Салливан прислонился к другой стене и стал медленно опускаться, пока не уселся на пол. – Он везде расхаживает, ведет переговоры, находится в своем настоящем теле, и он не… понимаете, он не деградировал умственно – он не призрак, у него в голове его истинное «я». Я думаю, что он умер уже давно и поэтому должен понимать это и предпринимать меры, чтобы удержаться в этой…

– …юдоли слез.

– Можно принять как технический термин, – согласился Салливан. – Это место должно быть мощнейшим источником психостатического поля. Я уверен, что он хорошо осведомлен о своем положении, потому что он превратил свое владение в лоскутное одеяло в буквальном смысле этого слова, перепутав тут все и вся. Похоже, что все первоначальные двери и окна были перестроены, и нетрудно заметить, что проводка здесь проложена просто-таки по рисункам Руба Голдберга. Я жду не дождусь, когда можно будет что-нибудь подключить.

– Проточная вода тоже может выдать.

– И здесь он тоже все запутал. Я сегодня днем заметил, что к унитазу подведена горячая вода. В бачке, пожалуй, можно варить кофе

– И греть булочки по утрам, – добавила она.

Она улыбнулась очень скупо, но и это смягчило напряженное положение небольшого подбородка, а в темных тревожных глазах появилась теплота.

– Горячие булочки с корицей, – невпопад добавил Салливан. – Кстати о булочках. Не хотите заказать пиццу или что-нибудь другое?

– У вас вроде бы нет телефона, – сказала она, кивнув на пустую розетку над плинтусом одной стены. – И сдается мне, что нам не стоит еще раз покидать это… этот бастион нынче ночью. У вас в машине найдется что-нибудь съестное?

– На сэндвич-другой, – ответил Салливан. – Консервированный суп. Пакетик «M&M».

– Я скучала по калифорнийской кухне, – сказала она.

– Как я понимаю, вы были в отъезде, – осторожно сказал он.

– Самое последнее время – в Оклахоме. Поздно ночью во вторник я села на автобус «Грейхаунда». Пересекла пустыню Мохаве. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, что в глубине пустыни много ранчо?

– Интересно, что там выращивают.