Он поежился от утренней прохлады и засунул руки в карманы. К этому времени он уже точно должен был протрезветь, но асфальт по-прежнему не выглядел надежно пришвартованным.

Он почувствовал, как у него сам по себе открылся рот, и он устало попытался заставить себя закрыть его, чтобы не разразиться безумной тирадой, но Эдисон лишь угрюмо спросил:

– Где мы сейчас?

– Идем по Западной, – тихо ответил Кути, хоть других пешеходов вокруг и не было. – Ищем автобус, на котором можно доехать до берега.

– Сегодня у меня по плану окончательное прощание с телом? Почему мы вышли так рано? Здесь холодно. В прачечной было тепло.

Каждый произнесенный слог давался с трудом, и Кути хотел, чтобы Эдисон говорил поменьше.

– Мел со стены уже смыли, – сипло ответил он. Слева от него грохотали машины, а сам он говорил тихо, но знал, что Эдисон его слышит.

– Ага! Ну, значит, ты сделал все правильно. – Рот Кути открылся так широко, что холодный воздух проник до самых дальних зубов, и мальчик испугался, что Эдисон заорет что-нибудь работающим ранним пташкам, которые уже, должно быть, заполонили теневые налоговые офисы и закрытые магазинчики с прокатом видеокассет, но он только зевнул до хруста челюстей. – Мне не стоит оставаться здесь в столь взбудораженном состоянии. Компасы меня найдут. Пойду-ка еще посплю. Позови меня, если тебе… эй!

Кути споткнулся о высокий бордюр и упал на колени.

– В чем дело? – очень громко спросил Эдисон. Кути ухватился за последний звук «о» и растянул его до завывания.

– Говори поменьше, – произнес он горько. – Я не могу дышать, когда ты говоришь. – Кути шмыгнул носом. – Прошлой ночью нам не удалось поспать ни одного часа без перерыва, нас постоянно будили и что-то спрашивали, вопили дети или падали детские бутылочки. – Он попытался встать, но ткнулся лбом в асфальт. – Я все еще ощущаю вкус энчилады, – прошептал он расплывающимся трещинам асфальта. – И рома.

– Так не пойдет, – прозвучал голос Эдисона из саднящего горла Кути. Руки и ноги Кути напряглись и согнулись в координированном движении, его ноги оказались прямо под ним, и он выпрямился на них. Косые лучи утреннего солнца белым сиянием отражались от ветровых стекол автомобилей прямо в его слезящиеся глаза.

– Ты просто не привык спать урывками, – тепло заметил Эдисон. – Я могу неделями спать по паре часов за ночь. А ты сейчас же отправляйся спать, следующую пару миль я порулю.

– Так можно? – спросил Кути. Он освободил рот, чтобы Эдисон смог ответить, но тут же закрыл его, ощутив, как потекли слюни.