– Это он, не так ли? Мои свиньи… принялись дымиться. Пришлось вынуть из них батарейки – я послал на лодку мою медовую пышечку, чтобы она там вынула батарейки из свиней. Иначе бы судно сгорело. – Он с искренней злостью посмотрел на Салливана. – Я хочу, чтобы все вы, – произнес он, – прошли в мой офис и увидели сами, что ваш мальчишка сделал с моим телевизором.

Салливан покачал головой, ощущая, как усталость и нетерпение сменяются паникой. Шэдроу снова испускал запах корицы, а на его верхней губе все еще оставался след коричневого порошка, будто он нанюхался быстрорастворимого «Несквика», и Салливан подумал, слышал ли Шэдроу что-нибудь из их разговоров.

– Мальчик не выходил из квартиры, – громко и с подчеркнутым терпением произнес он. – Что бы ни случилось с вашим телевизором…

– Я сказал «крестный брат»? – перебил его Шэдроу. – Я хотел сказать твой отец. – Салливан закашлялся от отвращения и стал подбирать слова, чтобы получше объяснить Шэдроу, что он, Пит, не его сын, но старик поднял руку, жестом показывая помолчать. – Был моим крестным отцом, – завершил он начатое предложение. – Мое настоящее имя Николас Брэдшоу. Лоретта Деларава охотится на мою. Задницу.

Салливан осознал, что замер в абсолютном покое, несмотря на то что за мгновение до этого его разрывало от уязвленного нетерпения.

– Ох, – произнес он в воцарившейся тишине. – Правда? – Он всмотрелся в потрепанное, мешковатое лицо старика, и его бросило в озноб от осознания, что тот вполне может быть Николасом Брэдшоу. – Боже мой. Хм… Как поживаешь?

– Не очень хорошо, – тяжело ответил Брэдли. – Я умер в 1975-м.

Данное заявление абсолютно оглушило Салливана, который еще не до конца утвердился в том, что этот человек действительно был мертвым, и в любом случае предполагал, что тот умер не более года или двух назад.

– В результате отравления amanita phalloides – бледной поганкой, – пояснил Брэдшоу, – примешанной в мой салат. Через двенадцать часов после их употребления… начинаются спазмы в животе. Фаллоидин – один из ядов. В грибах. Потом неделю или две чувствуешь себя нормально. В ту неделю Деларава не раз звонила мне. Не могла удержаться, чтобы не позлорадствовать. На тот момент мне уже было ничем не помочь. Альфа-аманитин уже вступил в действие. Я собрал всю свою наличность и надежно спрятал. Затем напился у себя на судне. В стельку, сильно. Разобрал шесть телефонов и сожрал магниты – чтобы удержать в себе призрак. Потом залез в холодильник. – От его напряженного дыхания гостиная наполнялась запахом корицы и старого мусора. – Через неделю я вылез – мертвый, но способный к существованию.