В это же время в Заречье Полина медленно шла сквозь высокую траву к реке. Пришло и ее время постигать священные ритуалы, связанные с водой, на которые, по словам наставников, была способна только она. Еще днем Густав Вениаминович сварил для нее специальное зелье, и, выпив его, она словно сама наполнилась полынной горечью и терпким ароматом цветов, что входили в его состав. Дыхание замедлилось, мысли в голове казались чем-то чужеродным – она с интересом наблюдала за ними, словно за плывущими по небу облаками. Где-то на краешке сознания теплилось понимание, что сейчас из нее уходит все привычно-человеческое и что только голос природы в ее сердце будет важен.
Ветер доносил обрывки песен и отголоски музыки. Она остановилась на берегу, мелкие камни впились в босые ступни, но то была приятная, необходимая боль, словно так разговаривала с ней сама земля, не сумевшая найти другого языка для Водяной.
Здесь пролегала граница между деревней, защищенной армией дубов, тьмой еловых лап и колючками сосен, и рекой, укрывающей Заречье от внешнего мира. Плакучие ивы что-то шептали, гладили ветвями речное дитя, примиряя стихии. Полина оглядела заводь, названную Ивановским Виром. Вода походила на огромное черное зеркало, еле заметные волны одна за одной набегали на блестящий песок, отчетливо напоминая все те же мысли: не успеешь додумать одну, как накатывает следующая. Туман, скрывающий противоположный берег, приходил в движение от взмахов крыльев ночных мотыльков. Полина продолжала завороженно смотреть на реку, чувствуя, как натягиваются внутри незнакомые и одновременно так по-родному звучащие струны. Что-то необъяснимое, неизведанное роднило ее с Нищенкой, наполняло особенной силой… Только бы не упустить, не потерять это тонкое ощущение… Только бы не позволить древнему проклятию Темных птиц все испортить…
Поверхность реки запестрела, вот поплыли по ней отражения венков и подрагивающие всполохи свечей – значит, совсем недавно сюда приходили девушки пускать венки, читать наговоры, благодарить речку. Ее речку. За венками возникли тени двух лодок, бесплотно скользящих лишь в отражении, словно огромные подводные рыбы. В одной из лодок угадывалась фигура парня. В другой – несколько снежинок в светлых рубашках.
Это Нищенка узнала Водяную колдунью, заговорила с ней, как и земля. Полина спустилась чуть ниже и присела на корточки прямо возле кромки воды. Она вытянула руку, отметив, как неестественно бело выглядят ее пальцы – словно пальцы неживого, и заметила ответное движение под водой – скользкая прядь водорослей колыхнулась ей навстречу. Кожа тут же еле заметно сверкнула лунным блеском: так сила отвечала на силу.