Рано утром в назначенный день Сара увидела обоих претендентов у своей двери. Ни один не доверил свою тайну другому, каждый просто постарался пораньше узнать ответ и, если он будет положительным, посвататься. Дамон, как правило, не берет с собой Пифия[80], когда делает предложение, и в душе каждого мужчины его собственные любовные дела стоят гораздо выше требований дружбы, поэтому на протяжении того дня оба все время пытались избавиться друг от друга. Это положение, несомненно, было несколько неловким для Сары, и хотя тщеславию девушки льстило, что ее так обожают, но все-таки бывали моменты, когда ее раздражала настойчивость обоих мужчин. Единственным утешением в такие моменты служило то, что она видела в притворных улыбках девушек, проходящих мимо двойного караула у ее дверей, зависть, переполнявшую их сердца. Мать Сары была женщиной заурядной и корыстной и, понимая положение вещей, настойчиво высказывала дочери лишь одно пожелание в совершенно ясных выражениях: устроить все так, чтобы Сара получила все, что возможно, от обоих мужчин. С этой целью она хитроумно держалась, насколько могла, подальше от ухажеров своей дочери и молча наблюдала. Сначала Сару возмущали ее корыстные взгляды, но, как бывает всегда, ее слабый характер уступил настойчивости, и теперь она переживала этап пассивного смирения. Ее не удивило, когда мать шепнула ей в маленьком дворике за домом:

– Поднимись ненадолго на холм, я хочу поговорить с этими двумя. Они оба горят желанием заполучить тебя, и настало время договориться!

Сара начала было робко возражать, но мать резко оборвала ее:

– Я тебе говорю, девочка, я уже все решила! Оба эти парня тебя хотят, но лишь один может получить. Только вот до того, как ты сделаешь выбор, я устрою так, что ты получишь всё, чем владеют они оба. Не спорь, дитя! Иди на вершину холма, а когда вернешься, я уже обо всем договорюсь. Мне это кажется совсем нетрудным!

Итак, Сара стала взбираться на холм по узкой тропинке среди золотистого дрока, а миссис Трефузис уединилась в гостиной своего домика с двумя мужчинами.

Она начала атаку с отчаянной храбростью, которая свойственна всем матерям, когда они думают о своих детях, какими бы подлыми ни были эти мысли:

– Эй, вы, двое! Вы оба влюблены в мою Сару, верно?

Они молчали и краснели, подтверждая очевидное предположение, а женщина продолжала:

– И при этом ни одного из вас нельзя назвать хорошо обеспеченным!

Претенденты снова тактично промолчали, соглашаясь с такой недооценкой их положения.

– Сомневаюсь, сможет ли кто-то из вас содержать жену!