— Ну ты даёшь, братец, — покачал головой Суворов, но в голосе товарища я услышал нотки одобрения. Я понимал, что другу нравится протест, к которому он сам не был готов.

— А ты? Идёшь в кабинет отца? — спросил я.

— Нет. Батюшка договорился о том, чтобы я попал на практику к другу нашей семьи, Лаврентию Аркадьевичу Воронову.

— В городскую прокуратуру? — уточнил я, и Суворов кивнул.

— Именно, мой друг. Так что теперь, мы будем по разные стороны баррикад.

— Надеюсь, нам доведётся сойтись с тобой в суде, — усмехнулся я. — Проверим, кто лучше освоил ораторское мастерство.

— А проигравший ставит победителю выпивку в кабаке, — добавил Алексей.

— Идёт, — согласился я.

— Кто проставляется? — послышался рядом весёлый девичий голос.

— О, госпожа Белова, — откликнулся Алексей, когда девушка поравнялась с нами. — Что я вам сейчас расскажу, дорогая Алиса… Вы не поверите.

— Заинтриговали, Алексей Михайлович, — ответила наша спутница и с интересом посмотрела на него.

Девушка была миловидной, но не слишком яркой. Однако я замечал, что она пудрит щеки, чтобы скрыть приятный румянец, а волосы сворачивает в узел на затылке. Что прибавляло ей пару лет. Думаю, что она делала это намеренно, чтобы не вызывать зависти у подруг.

Парень замялся, покосился на меня, и я кивнул: «Давай, мол». И Суворов набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:

— Нашего хорошего друга, Павла Филипповича, скорее всего, уже вычеркнули из завещания. А всё потому, что младший Чехов решил строить карьеру адвоката.

Белова обернулась, улыбнулась:

— Вот как? Весьма смелый ход.

Я только развёл руками и повторил:

— Уже давно решил стать законником, и защищать права граждан империи в суде. А ты? Займёшь должность юриста в одной из компаний отца?

Алиса покачала головой:

— Нет. Семья решила, что я пойду на государеву службу. Поэтому меня определили в сыскной отдел жандармерии.