— Софи… уже утро… рассвет совсем скоро... — пролепетал он.

— И что?

— Не стоит ли… подождать с такими ласками до более приемлемого часа? — Джон зажмурился и с трудом перевел дыхание.

Софи беззвучно рассмеялась.

— И какой же час более приемлем для таких ласк?

— Вечерний… ночной… но никак не утренний. Это… немыслимо. Это же… неразумно.

Софи перестала гладить живот Джона и задумчиво посмотрела на него.

— Не волнуйся, я не собираюсь лишать тебя невинности на рассвете. — Поддразнила она.

Джон закрыл глаза.

— Умоляю, не говори таких… непристойностей.

— Но я ведь действительно собираюсь это сделать. — Софи легла на его голую грудь и устроилась поудобнее, подперев щеку ладонью. Джон, видя, что она смотрит на него с лукавством, а не с чувственностью, слегла расслабился. Он обнял ее, перебирая волосы.

— Ты не можешь лишить меня невинности. — Сказал он.

— Это почему же?

— Я мужчина. Мы… не бываем невинны.

Софи подняла брови.

— То есть… хочешь сказать, ты уже… — она попыталась подобрать эпитет помягче. — ...слышал ночные песни?

— Нет, но… — Джон сглотнул. — Я мужчина. Я чувствовал… желание.

— А девы, получается, его не чувствуют?

— Полагаю, что нет. Так считается. Желание в деве может пробудить лишь супруг. До этого же они невинны.

— О, какие же вы наивные. — Усмехнулась Софи. — Знаешь, я думаю что это… — она сделала загадочную паузу, — не так.