Успел на последних секундах.

Едва мы присели за импровизированным укрытием, как с берега крикнули:

– Вон они!

– Хаос их подери! – заорали другим голосом. – Почему они не под берегом?!

– Потому что реку знаем, в отличие от вас, тупых недоумков! – не удержавшись, отозвался я во всю мощь глотки.

– Биго, отойди в сторону! В сторону сказано! Сейчас я этим крысёнышам покажу недоумков!

После этих слов на берегу нехорошо хлопнуло, и по багажнику, забитому корзинами, врезало с такой дурью, что нас обдало рыбными брызгами.

– Эй! Балабол! – прокричали с берега. – Голос подай! Как оно тебе?!

Ну уж нет, болтливых дураков на плоту не остались. Мы оба понимали, что стемнело уже так, что стрелок, глядя на тёмную гладь реки, не может рассмотреть цели. Вот и надеется, что это получится определить при помощи звуков.

Желание пообщаться мы больше не проявляли, несмотря на новые провокации, и лучник начал работать вслепую.

Удар, ещё удар, а затем что-то по волосам прошлось, заставив ещё ниже припасть к палубе, хотя секунду назад это казалось невозможным.

Если до этого я проклинал течение за скорость, то теперь мысленно костерил за то, что оно медленное. Лучник успел выстрелить десять раз и напоследок таки добился своего.

Бяка вскрикнул после удара о баррикаду, после чего начал поскуливать.

А с берега торжествующе прокричали:

– Одного достал!

– Давай второго!

– Да нихрена не видно. Надо выбираться и сверху перехватывать.

– Не успеем. Их быстрее до Чащобы донесёт.

– Да и Хаос с ними. Там они и сгинут.

– Бяка, что с тобой? – тихо спросил я. – Поднимайся, нас уже не достать.