Я так и застыла, тело сжалось в комок, будто от сильного удара. Рубец в груди запульсировал, и от боли перехватило дыхание.

Каллен осторожно коснулся моего плеча:

– Пожалуйста, дослушай до конца. Я виртуозный лгун, но ты так легко поверила! – Он поморщил ся. – Для меня это было настоящим… потрясением.

Не в силах сдвинуться с места, я ждала продолжения.

– Помнишь тот день в лесу… Я сказал тебе «про щай».

Нет, не желаю вспоминать!

– Ты не собиралась сдаваться, – прошептал Эдвард. – Я чувствовал и не хотел тебя отталкивать, боялся, что умру, если решусь на нечто подобное! Но при этом знал: если не поверишь, что я больше тебя не люблю, пережить расставание будет куда труднее. Малодушно надеялся: если поймешь, что у меня новая жизнь, тоже начнешь все сначала.

– Полный разрыв, – сорвалось с моих непослушных губ.

– Я и не рассчитывал так легко тебя убедить. Думал, возникнут непреодолимые трудности и ты будешь настолько уверена в правде, что придется часами выжимать из себя ложь, дабы посеять в твоем сознании хоть зерно сомнения. Я врал… прости меня, прости, что причинил боль, прости, что мой план потерпел крах. Прости, что не смог защитить от самого себя. Хотел при помощи лжи спасти, но ничего не вышло…

Только как же ты поверила? Я тысячу раз повторял, что люблю тебя, а ты позволила одному-единственному слову подорвать веру в мои чувства?

Я не ответила: потрясение было настолько велико, что в голову не приходило ничего вразумительного.

– Тогда я по глазам понял: ты правда поверила, что больше меня не интересуешь. Это же абсурд и нелепость, разве я смог бы жить без тебя?!

Я так и не решилась пошевелиться. Слова Эдварда непостижимы, потому что это… это просто невозможно!

Каллен снова потрепал меня по плечу, не сильно, но к реальности вернул.

– Белла, – вздохнул он, – о чем ты только ду мала?!

Тут я разрыдалась: слезы застилали глаза и стремительным потоком катились по щекам.

– Так и знала! Знала, что сплю!

– Нет, это невозможно! – раздраженно хохотнул Каллен. – Как же выразиться, чтобы ты поверила? Ты не спишь и не умерла; я здесь и очень тебя люблю, любил и всегда буду любить. Во время разлуки я ежесекундно думал о тебе, а закрывая глаза, видел твое лицо. Можно сказать, я богохульствовал, когда заявил, что ты мне больше не нужна…

Я качала головой, из глаз продолжали литься слезы.

– Ты не веришь? – прошептал Эдвард, и даже в полумраке я заметила, что его лицо стало бледнее обычного. – Почему лжи веришь, а правде – нет?