– Эдвард Каллен, – прошептала я, – ты почти сказал «убить»?

Отвернувшись, он стал смотреть на дождь. На светофоре, которого я даже не заметила, вместо красного загорелся зеленый, и Каллен двинулся дальше – очень медленно.

– Постараюсь… этого не допустить, – наконец проговорил Эдвард.

Я смотрела на него, разинув рот, а он, не отрываясь, следил за дорогой. На углу у стоп-сигнала пришлось остановиться.

Неожиданно вспомнилось, что произошло между Парисом и Ромео. Сценическая ремарка предельно краткая: «Дерутся. Парис падает».

Но ведь это нелепость, ерунда какая-то!

– Так, – я поглубже вдохнула и покачала голо вой, чтобы отрешиться от неприятных слов, – ниче го подобного не произойдет, беспокоиться не стоит.

Зато Чарли сейчас почти наверняка смотрит на часы, так что лучше прибавь скорость, пока не нарвались на неприятности за поздний приход.

Повернувшись к любимому, я робко улыбнулась.

Каждый раз, когда я смотрела на его лицо, его невообразимо прекрасное лицо, я чувствовала, как радостно бьется сердце. Однако сейчас это был не просто бешеный пульс влюбленной девицы: сердце колотилось еще быстрее, потому что я вдруг поняла: Эдвард чем-то встревожен.

– Белла, у тебя и так неприятности, – прошеп тал он, почти не шевеля губами.

Сжав ледяную руку, я придвинулась ближе, чтобы разглядеть то, о чем он говорит. Даже не знаю, чего ждала: увидеть посреди улицы Викторию с развевающимися по ветру рыжими волосами, высокие фигуры в темных накидках или стаю разъяренных оборотней. Нет, вроде бы ничего подобного не наблюдается…

– В чем дело?

– Чарли… – выдохнул Эдвард.

– Папа? – взвизгнула я.

Каллен повернулся ко мне, он был совершенно спокоен, и мне стало чуточку легче.

– Скорее всего… Чарли тебя не убьет, но мысли такие у него есть. – Снова набрав скорость, Эдвард свернул на мою улицу, но остановился не рядом с домом, а у опушки.

– Что же мне делать? – задыхаясь, спросила я.

Парень посмотрел на дом Чарли, и, проследив за его взглядом, я заметила, что стоит рядом с патрульной машиной. Сверкающий, ярко-красный, пропустить невозможно – на подъездной аллее застыл мой мотоцикл.

По словам Эдварда, папа хочет меня убить, значит, ему известно, что мотоцикл мой. Понятно, чьих рук это дело!