– Спасибо! Спасибо! – бормотала Лира, переваливаясь через борт лодки, туда, где ее подхватили новые руки.
Ей помогли спуститься в трюм пришвартованного рядом катера из темного дерева, с погашенными огнями.
– Мастер Безник?
– Держись крепче.
Лица лодочника в темноте было не разглядеть. Кажется, он был широк в плечах, одет в тяжелую куртку, на голове кепка. Он запустил двигатель, тот заревел, как тигр, и лодка рванулась вперед.
Глава 17. Горняки
Глава 17. Горняки
Пантелеймон сошел с «Эльзы» в Куксхафене, когда вся команда была слишком занята, чтобы заметить его. Капитан Флинт действительно продал винт на острове Боркум, как и предсказывал тот матрос, и отказался делить выручку поровну, заявив, что как судовладелец рисковал гораздо больше, чем старший помощник. В отместку помощник стащил у капитана бутылку виски и мрачно залег с ней в койку. В часе пути от Боркума винт самой «Эльзы» приказал долго жить – вал треснул от намотавшихся на лопасти водорослей, – и машинный отсек залило. Впрочем, шхуна кое-как доплелась до Куксхафена: всю дорогу матросы, чередуясь по двое, откачивали воду, а старпом присматривал за ними и ворчал. Пан завороженно наблюдал: на таком судне, как «Эльза», было нетрудно затаиться и наблюдать за всеми исподтишка.
Под вечер они пришвартовались у пристани, в конце которой стоял старый каменный склад. «Пассажиров», о которых говорил матрос, держали на складе, чтобы они не вздумали подняться на борт, пока не заменят вал. Все это дело с «пассажирами» требовало чрезвычайной осторожности и скрытности. Сколько продлится ремонт, было непонятно. Флинт знал одного человека, у которого была нужная деталь, но человек этот то ли уехал на время из города, то ли угодил в тюрьму, а его помощник давно точил зуб на Флинта и наверняка заломил бы цену. Пан не стал дожидаться, чем все закончится. Как только стемнело, он выскочил из своего укрытия, сбежал по трапу и растворился в портовых тенях.
Теперь оставалось только найти реку и вверх по течению идти до Виттенберга.
* * *
Лира сидела в салоне на носу парома, битком набитого пассажирами. Паром шел в Голландию, во Флашинг. Лира и рада была бы занять место снаружи, подальше от чужих глаз, но на палубе было нестерпимо холодно. Поэтому приходилось мириться с духотой и вонью машинного масла, несвежей еды, курительного листа, пива и грязной одежды, не говоря уже о запахе, настойчиво напоминавшем о том, что здесь недавно кого-то стошнило. Узкие и длинные антарные лампы под потолком противно мигали, заливая салон мертвенным светом, от которого негде было укрыться. Еле протиснувшись сквозь толпу у дверей, Лира отыскала сидячее место в дальнем углу.