— Брось, — шлепнул по плечу Феликс.— Мы оба его ненавидим.

— Он… не подарок! Но мы вдвоем через многое прошли.

— Да этот ублюдок чуть не убил тебя!

— Но я не он!

Андриан и Феликс стояли в квартире Стаса. Как и всегда, времени друг не терял. Женские стоны. Лифчик на торшере. Хихиканье… Две девушки обхаживали парня и громко смеялись над пошлыми шутками. И что они только не сделают ради денег? Спустя столько времени мысли об этом вызывают рвоту, и к своему неудовольствию Андриан знал этих голых, растрепанных девочек: начинали работать еще при нем. Троица кувыркалась второй час — в спальне, пропахшей дымом, соленой испариной и гормонами.

Пустые бутылки из-под виски дополняли образ молодежного хауса, свойственного всему, что любимо Стасом, и пробуждали в Андриане воспоминания о былом. Правда, он следил не за другом, а за мохнатым тарантулом в террариуме. Паук стучал лапами по сухим листьям. Иногда тихо шипел. В детстве Стас любил пугать гостей своей домашней зверушкой. Когда Андриан ночевал у него, то под утро тарантул обязательно ползал по волосам. Каждый раз!

Феликс решил подождать, пока девушки уйдут и тогда подселить Атрикса. Демон остался доволен выбором. По словам Тристана: энергетика Стаса очень сильная, а тело подходит идеально.

Тристан снова ходил с целыми глазами. Без пиратской повязки.

— Это временно, — опротестовал Феликс. — Ты вытащил меня из тела, чтобы поговорить. Тогда. У озера. Сделай то же самое сейчас. Вытащим Стаса, и расскажи ему об инциденте с автомобилем. Помиритесь, все дела, хорошо?

Андриан скривился, но кивнул. Снова заглянул в комнату. Раньше другу нравились брюнетки, а теперь по его груди елозят красные губы блондинок.

Тоска пробралась под ребра и вцепилась в сердце, сжимая его калёными плоскогубцами. Придушенный визг! И о ком ведь? О Марлин. Шесть дней минуло. Девушка очень удивится, когда Андриан без объяснений причин отсутствия, фанатично накинется вечером. Яркая картина, однако. Открывается дверь — и словно солдат, вернувшийся с трехлетней войны, Андриан впивается в карминовые губы.

Хотя нет... придумать оправдание придется, дабы Марлин не разбила о его голову вазу. В гневе любимая меняется до неузнаваемости.

Временами Андриан дивится тому либидному аффекту, что Марлин разжигает. В сочетании с трепетной привязанностью. Хочется спрятать девушку от мира, как дневник с личными мыслями и переживаниями, где записан смысл жизни, озаривший свыше, им нужно поделиться, но одолевает жадность. И ревность! Ведь он делает тебя особенным. Марлин делает особенным — с ней можно быть собой. Не тем ублюдком, кем был год назад, нет. То был не настоящий Андриан, а вынужденный!