— Ваша мать, бабушка Лидия, ведь умерла, не так ли? — осведомился Аверин. Дядя только кивнул.

— И давно? Почему женский фамильяр у вас, а не у вашей внучки, Любавы? Он принадлежит ей.

— А почему вы выдали своего дива за сына? — в ответ спросил Метельский. — Я поверил.

— Я не слишком сильно вас обманул. Этот див мне как сын.

Кузя отвел взгляд от своего визави и ошарашенно уставился на Аверина. Метельский же посмотрел удивленно и как-то печально.

— Я отдал своего фамильяра старшему сыну. И хотел, чтобы кто-то присмотрел за мной на старости лет. Не волнуйтесь, после моей смерти Любава получит то, что ей причитается.

— Император не знал о втором фамильяре? Как так вышло?

— Мама жила в Москве. При дворе она бывала еще у Романовых и, признаться, так и не приняла новой власти. А после ее смерти я скрывал Себастьяна. Ведь он находился у меня незаконно.

«Видимо, это у нас семейное», — подумал Аверин и усмехнулся, потом снова стал серьезен.

— Дядя, пришло время рассказать все.

Метельский тяжело вздохнул.

— Да… вы правы. Слишком много лет я был приближенным императора и хранил его чудовищные тайны. Я стар, и мне стало тяжело нести этот груз.

— Начните с главного: куда делся император Александр Владимирович? Вам это известно?

— Да, конечно. Все просто. Никакого Александра Пятого никогда не существовало. В сорок четвертом дела Империи шли не слишком хорошо, вся Европа уже давно сдалась, держалась только Россия, во многом за счет сильной Академии и Императорского дива. Германский монстр всегда ускользал и скрывался в никому не известном месте. Ваш отец тогда разрабатывал важный проект по внедрению дива-разведчика в высшие эшелоны власти врага.

— Я знаю. Разведчиком стал Владимир, мой друг.

Метельский снова удивленно и даже сочувственно посмотрел на Аверина.

— Как странно слышать от вас такие заявления.

— Ничего странного, дядя. Вы сами служили диву много лет.

— Это не было моим выбором. В тот год императрица была на сносях. И все ждали наследника. Люди нуждались в хороших новостях, понимаете? Роды начались ночью. Но с самого их начала было уже поздно. Плод умер еще во чреве. Императрицу спасти тоже не удалось. Решение… принял сам государь император, но, я думаю, он уже тогда находился под сильным влиянием своего так называемого фамильяра.

— Так называемого? Но он и был фамильяром.