– Из-за тебя я угодила в переплет, неудачник несчастный!

– Неудачник? – Дунфан Цинцан прищурился. – Тебе, я вижу, храбрости не занимать, если ты смеешь так обращаться к Темнейшему.

Из-за решетки на Ланьхуа смотрели ее собственные глаза, но их взгляд так пугал Орхидею, что у нее разболелся живот и заныли почки. Тем не менее толстые прутья решетки придавали ей смелости. Она надула щеки и холодно фыркнула:

– Ну так побей меня, если сможешь!

Дунфан Цинцан внезапно ухмыльнулся, собрал в кулак волосы, ниспадавшие на спину, и, прежде чем Ланьхуа успела что-то предпринять, легким движением пальца отсек шелковистые пряди длиной по пояс. Орхидея окаменела. Волосы… Ее прекрасные волосы…

Дунфан Цинцан поиграл отрезанным пучком:

– Ума не хватает, зато волосы растут хорошо.

С этими словами он отшвырнул черные, блестящие волосы в сторону, и те веером разметались по полу, точно павлиний хвост. Повелитель демонов подергал себя за короткие лохмы, едва прикрывавшие уши, скрестил ноги и осведомился со злобной, самодовольной усмешкой:

– Забыла? Теперь твое тело в моих руках.

«Подлец! Бессовестный негодяй!» – Орхидея едва не упала на колени. Она какое-то время с болью глядела на разбросанные по полу волосы, а потом сообразила, что должна отомстить! Она вскинула голову, гневно уставилась на Дунфан Цинцана и крикнула:

– Я с тобой поквитаюсь!

Орхидея пошарила за спиной, ухватилась за длинные серебристые волосы и, подражая жесту Дунфан Цинцана, провела по ним пальцем… К горлу подступили слезы. Либо она не смогла призвать силу, либо в теле Дунфан Цинцана силы не было вовсе – пустить в ход магию не удалось. Дунфан Цинцан, казалось, предвидел неудачу и улыбнулся еще шире.

– Если хочешь остричь Темнейшему волосы, придется потратить больше десяти тысяч лет на совершенствование.

Орхидея скрипнула зубами:

– Не верю!

Ланьхуа накрутила на палец два-три волоса, яростно дернула и вырвала с корнем. От боли она содрогнулась всем телом, а Дунфан Цинцан оцепенел и стер ухмылку с лица. Цветочная фея оправилась от боли и язвительно усмехнулась, передразнивая обидчика:

– Сегодня ты облысеешь.

Дунфан Цинцан помрачнел:

– Немедленно прекрати!

Орхидея один за другим выдернула еще четыре или пять волосков. Дунфан Цинцан прищурился.