Брун прерывисто вдохнул и быстро направился вперед, волоча за собой сани.

Эльза, опешив, побежала следом. Споткнувшись, рухнула в снег.

– Подожди, – попросила она, поднимаясь, но Брун даже не замедлил шаг.

Она догнала его у поляны. Одно дерево уже лежало срубленное, свежие щепки усыпали снег. Брун, раздевшись по пояс, рубил второе. Лезвие топора сверкало на солнце, вгрызаясь в ствол все глубже и глубже. Мышцы спины вздулись от напряжения.

– Брун, это была твоя мама? – спросила Эльза.

Он не ответил. Отбросил топор, уперся в сосну руками. Дерево с треском повалилось в снег, ветви качнулись, осыпались сухими иголками.

– Почему она спит в лесу? Я думала, у вас на острове специальный центр… Под охраной зайцев.

– Я обернусь, – кинул ей через плечо Брун, раздеваясь. – Если хочешь, бери топор. Только сильно не замахивайся, помнишь?

– Брун! – рассердилась Эльза, но он уже менялся.

Вскоре медведь скрылся за деревьями, а она подняла брошенный топор, стукнула разок по дереву, но, задумавшись, села на поваленный ствол.

* * *

Катер быстро рассекал серые волны, оставляя позади белую ленту пены. Джонни, стоя у руля, глядел на остров, туманные очертания которого постепенно прояснялись.

– И зачем нам этот пропуск? – спросил он.

– Остров окружен скалами, – поспешно пояснила Вероника, – причалить можно только в одном месте. А там охрана.

Джонни кивнул, не оборачиваясь.

– Когда причалим, ты отвлекаешь охрану. А мы, – он повернулся к женщине-медиуму, – идем к медведю.

– И я пойду, – сказала Вероника.

– Нет.

– Я хочу увидеться с подругой.

Джонни посмотрел на нее не мигая.