– Ты думаешь, что вместо гирьки в моих часах висело сердце Бальтазара? – понял Брун.

Эльза лишь пожала плечами.

– Это даже забавно: бессмертное сердце, отмеряющее время.

– Я-то думал, Бальтазара хотят волки собрать. А оказывается, тут целая команда.

– Брун, ты не позвонишь Кшистофу?

– Если я ему позвоню, он узнает, где я. И примчится за тобой в тот же день. – Брун заправил прядь волос ей за ухо.

– Но если вампиры или волки, или кто-нибудь еще, оживят бога войны, то это ведь будет конец света!

– А для меня конец света настанет, если я потеряю тебя, – сказал Брун. – Дай мне побыть эгоистом, Эльза. К тому же рука осталась у нас. Так что вампирский конструктор не соберется.

– А что, если Бальтазар оживет и без нескольких запчастей? – предположила Эльза.

– Это все наши предположения, – заметил Брун. – Может, этот вампир не собирается оживлять Бальтазара. Может, он хочет построить новый храм для сектантов, и ему нужна святыня. Может, просто увлекается историей. Или он искал тренажер для рук, который бы не ломался.

– Или он коллекционирует гирьки от часов, – добавила Эльза. – Ты ведь сам понимаешь, что даже сумасшедшая версия с оживлением Бальтазара звучит куда более здраво.

– А что он говорил про лишай? – спросил Брун. – Я смутно все слышал.

Погладив пальцем гладкое пятнышко под ключицей Бруна, Эльза прошептала:

– После эпиляции вот тут волосы так и не выросли. Хорошо дернула.

– Ему нужна была шкура?

– Я не знаю, Брун, – растерянно посмотрела на него Эльза. – Может, ему просто понравился твой мех? Вампиры любят все красивое… Как ты себя чувствуешь?

– Отвратительно, – поморщился он.

– Очень болит? – сочувственно спросила она.

– Боль-то терпимая, но это так унизительно: он потрепал меня как хомячка, а я всего лишь слегка помял его костюмчик! Я ничего не мог поделать! Если бы он и вправду пришел за тобой, я бы не смог защитить тебя, Эльза.

– Ты не можешь защитить меня от всего, Брун, – сказала она, положив голову ему на плечо. – И особенно от меня самой. Он дал мне всего месяц, ты слышал?