– Это значит именно то, что я сказал. Там была Эф. Она выглядела в точности так, как пятьсот лет назад.

– В чьем-то… теле?

– Не в чьем-то. В своем собственном.

– Это невозможно, – вмешался Саммерин. – Невозможно воскресить кого-то из мертвых.

– Она никогда не была мертва по-настоящему, – возразил Ишка. – Часть ее жила в виде Решайе.

Возможно, в Решайе от нее сохранилось больше, чем я могла предположить.

Я снова переживала те ужасные моменты – когда переплелись мой разум, разум Макса и короля фейри. Тогда я ощущала, как тащили обратно в наш мир обитавшего во мне Решайе. Я знала: высока вероятность, что Кадуану удалось заполучить сущность. Мы с Ишкой подробно это обсуждали. Но я никогда даже не думала, что король фейри захочет сделать из Решайе что-то большее, чем оружие в собственном сознании, – такое же оружие, каким Решайе был в моем.

– И все равно это невозможно.

Саммерин покачал головой – по виду раздосадованный, что разговор вообще зашел о чем-то столь бредовом.

– Вы хоть представляете, из чего состоит тело человека – ну или фейри? Сколько в нем переплетено тканей, костей и нервов? Никто не сможет создать живое существо из ничего, тем более такое сложное.

– Но король фейри умеет создавать вещи из ничего, – вставил Макс. – Он же создал тех монстров? Которых продолжает посылать на Ару.

– Он наверняка и их не создает из ничего.

– И они очень отличаются от… тел, – добавила я. – От нормальных тел.

– В Эф нет ничего нормального, – резко перебил Ишка. – Я уверен в этом, как ни в чем другом. Если Кадуан создал для нее тело, то оно способно на чудовищные вещи. И тот факт, что он вообще сумел это тело сотворить, означает, что мы в гораздо большей опасности, чем предполагали. То, что он пока не сделал свой ход, по крайней мере со всей имеющейся в его распоряжении мощью, ничего не значит. Сегодня я увидел, на что он способен, обладая лишь частью силы. Целого города больше не существует. – Ишка повернулся ко мне, его глаза горели. – Мы не можем терять время. Нужно немедленно следовать за искателем и завладеть леяром, на который он указывает.

По моей спине пробежал холодок. Я посмотрела на свою ладонь и все еще исходящий от нее свет. Я чувствовала, как артефакт тянет меня на северо-восток, взывая к самой глубине моей души, словно песня, спетая на частоте, недоступной человеческому уху.

Мое сердце требовало, чтобы я вернулась к своему народу и сражалась – или хотя бы скорбела вместе с ним. Если Серел действительно погиб и, не дай бог, Филиаса и Риашу постигла та же участь в Орасьеве, тогда наше восстание лишилось руководства.