Его вид убивал меня. Просто убивал.

– Неправда, – сказал он. – Я тебя знаю.

У меня заныло в груди, но я упрямо покачала головой:

– На развилке дороги придется разойтись.

Издалека донеслись приглушенные голоса. Мы разом замолчали и оглянулись на Загос. До рассвета оставалось несколько часов. Предостережение Брайана стало более осязаемым.

На лбу Брайана дернулась жилка, словно он укорял: «Видите? А я предупреждал».

– Через час до нас доберутся два десятка охотников за головами, – сказал он. – Нужно выдвигаться.

* * *

При первой же возможности Саммерин оттащил меня в сторону:

– Зачем ты это сделала?

Он не повышал голоса, но я хорошо слышала в его тоне скрытый вопрос: «Что случилось, будь ты неладна?»

Я не могла заставить себя взглянуть на него:

– Так будет лучше для Макса.

– Не тебе решать. Тисаана… подожди, остановись.

Он схватил меня за запястье, бережно, но достаточно крепко, чтобы развернуть к себе лицом. Я ожидала встретить в его глазах гнев и разочарование, но увидела только грусть. Я не чувствовала в себе сил продолжать разговор. Слишком сложно.

– Я хорошо тебя знаю, – тихо произнес Саммерин. – Я прекрасно понимаю, почему ты так поступаешь. Ты рассказала, как Макс признался, что хочет провести с тобой всю жизнь, но ты ничего на это не ответила. Почему?

Я зажмурилась и отвернулась.

– Потому что тебе так легче, – продолжал он. – Ты готова пожертвовать всем, что у тебя есть, ради своего народа. Но тебе не станет проще сражаться за будущее повстанцев, если забудешь о собственном будущем.

Его слова поразили меня, как стрела, как скользнувший между пластинами стальной брони кинжал. Я даже не подозревала, насколько глубоко видит Саммерин. И все же сейчас он ошибся. Вернее, он не ошибся в том, что увидел во мне, но сделал неправильные выводы.

– Скорее всего, я погибну в этом сражении, – ответила я. – Война убьет меня.