Девушка замерла под теплым одеялом. Если бы ей нынче кровь из носу не нужно было поскорее усыпить няньку, она бы ей закатила! И поет-то словно маленькой, и будто нарочно заладила, старая, про волков да женихов!

Мстиша сжала зубы, с трудом подавляя приступ гнева. Обычно она не заботилась о том, чтобы обуздывать свои чувства, поэтому молча сдержать негодование стоило ей усилий. От нетерпения у Мстиславы чесались руки. Сновид уже наверняка ждал, а нянька все никак не желала угомоняться. Мстиша могла приказать ей замолчать, но тогда старуха обидится и полночи будет ворочаться, поэтому она сомкнула губы под натянутым до самого носа мехом и усердно притворялась спящей.

– Мстишенька? – шепотом позвала Стояна, чуть наклоняясь к притихшей воспитаннице. – Почиваешь, дитятко? – проворковала она и осторожно провела рукой по русым волосам княжны.

От теплой заскорузлой ладони пахло уютом и детством, и Мстиша ощутила укол непрошеного, неудобного чувства.

– Охохонюшки, – еле слышно прокряхтела старуха и тяжело вздохнула.

Кажется, прошла целая вечность, пока няня, шаркая и потирая поясницу, добралась до постели и улеглась, не переставая горестно бормотать что-то себе под нос. И лишь когда вздохи окончательно стихли, сменившись размеренным присвистом, Мстислава облегченно скинула начавшее душить одеяло и бесшумно соскользнула на пол. Лучина к этому времени уже перегорела, но глаза девушки привыкли к темноте. Она шикнула, и из черноты к ней метнулась Векша, давно державшая наготове одежду. Проворно облачив хозяйку в мрачные, неприглядные верхницу и убрус, в которых та побрезговала бы показаться при свете дня, чернавка проводила ее до двери.

Отослав служанку сторожить в ложнице, Мстислава пошла дальше одна. Ей было не впервой пробираться к заднему выходу через людскую половину, но нынче она не могла унять тревоги. В каждом углу ей мерещились желтые злые огоньки хищных глаз, в тоскливом гудении ветра, гуляющего по печной трубе, – волчий вой. Должно быть, нянька нагнала на нее страху своими глупыми песнями. Княжна поежилась и заставила себя подумать о Сновиде. Сердце тут же застучало сильнее, и уже не от испуга. Она принялась безжалостно щипать себя за щеки, не подозревая, что от переживаний и скорого шага и без того разрумянилась.

Благополучно миновав все закоулки, Мстиша вышла в ночной двор, прокралась через конюшню, юркнула в узкий лаз между амбаром и скотником и выпорхнула в старый яблоневый сад. Легкие кожаные черевики отсырели от росы и предательски поскрипывали в мокрой траве. Юноша, беспокойно ходивший взад-вперед под сенью скрюченных черных ветвей, резко остановился и напряженно вгляделся в ночь.