– Принц мертв, – прошептала Руна. Чалая кобыла сунула голову поверх двери стойла и потерлась о плечо Руны. У животных чутье было лучше, чем у людей, а потому «Призрачный страж» на них не действовал. – Солдаты ищут убийцу.
Харроу замолчала, очевидно сообразив, что к чему.
– Где Гидеон? – спросила Руна.
– Последнее, что я слышала, Кровавая гвардия пошла на запад. Я так думаю, они взяли его с собой.
– На запад? Ты знаешь, куда они направляются?
Харроу смотрела на нее так внимательно, будто пыталась решить, заслуживает ли ведьма доверия.
– На побережье есть заброшенная крепость. Они называют ее Лежбищем. Там гвардейцы собираются перевооружиться.
Раз они забрали Гидеона с собой, значит, не собирались казнить его. Столицу захватила армия Сорена, Крессида села на трон – Кровавой гвардии нужна была любая помощь. Вероятно, избавляться от Гидеона стало слишком большой роскошью.
Руна открыла дверь стойла и быстро оседлала кобылу, скрыв ее «Призрачным стражем», а потом протянула поводья Харроу.
– Бери ее и выбирайся из города.
– А ты куда? – спросила та.
– Если Крессида поймает меня, я, считай, покойница. – Руна вошла в соседнее стойло и начала рисовать на крупе лошади символы «Призрачного стража». – Мне надо убираться с острова.
Но сначала Руна собиралась сделать еще одну остановку – в Уинтерси-хаус.
Если уж ее дом вот-вот разорвет на части войной, ей тоже стоит как следует вооружиться. Сорен мертв, и теперь нет гарантий, что Крессида победит. Если это все же случится, она убьет Руну. Если нет и к власти вернется Добрый командир,
Оставалось только бежать.
А раз придется бежать, надо взять с собой кое-какие бабушкины книги заклинаний. Руна знала достаточно чар, чтобы продержаться первое время, но теперь некому было обучить ее новым. Она окажется совершенно одна.
Что еще важнее, книги были последней ниточкой, связывающей ее с бабушкой. Раз уж Руна собиралась все и навсегда бросить, она хотела захватить с собой хотя бы напоминание о женщине, которая пожертвовала собой, чтобы сохранить ей жизнь.
– Я ошибалась насчет тебя, – сказала Харроу, наблюдая, как Руна седлает вторую лошадь.
И ее слова очень напоминали извинение.