Завтра придется что-то предпринять. Возможно, еще раз украсть. Прекрасно. Естественнее и быть не может, бери все, что тебе необходимо. Сожри другого. Подобно старине Отто – почил навеки, вонючий козел. Оборванец, чучело. Где-то он сейчас. Вспоминают ли его родные, забрали ли тело. Пустышка, как любая мертвая вещь, но он человек, у него есть имя, биография, ребенок или двое, девушка, которая его любила. Человеческое начало проявляется в заботе о мертвых и слабых. Звериная природа – наоборот. Проступает, когда остаешься один. Твои высшие ценности меркнут.

Во рту пересохло. В любом сарае найдешь кран, садовый шланг, что угодно. Попробуй сейчас, пока темно. Представь – если бы мать могла тебя видеть. Меч в ее разбитое сердце. Семейный синдром. Ли не подхватила эту заразу. Старик думал, что ты тоже болен, но он ошибался. Хотел другой семьи, чтобы сидеть во главе стола.

Когда это было? Месяц назад. А будто год. Тогда ты решил уйти, и каким же идиотизмом это кажется сейчас. Сидели вместе на заднем дворе, в пальто, грелись на солнышке, слушали радио – главные события весенней серии. “Редс” против “Пайретс”. Зак Дьюк[41], сказал он, заполучили в высшую лигу – вот парень, который вытащит нас из трясины. Что ты ему тогда ответил? Не помню. Любопытно, каково это – быть таким парнем, да. Парнем, который добьется успеха, по-настоящему. Он смотрел на тебя. Понимаешь, о чем я? И продолжил; конечно, для человека с твоими параметрами у тебя всегда были чертовски сильные руки.

Айзек повернулся на бок и свернулся комочком, сохраняя тепло. Неужели из-за этого? Нет, конечно, – еще одна соломинка в стог. Могло быть что-нибудь другое, да что угодно – ты все время ждал его одобрения. Признай это. Ты остался не из милосердия. Ты остался, чтобы заставить его осознать, каков ты на самом деле. И получилось лишь хуже. Сегодня он благодарит тебя за вкусный обед, а завтра разглагольствует о том, как ты живешь на его пенсию. Проверяет тебя на прочность. И с матерью он обращался так же. Но ни ты, ни она ни разу не дали отпора. Она, видимо, понимала, что совершила ошибку. И не знала, как исправить. Пыталась выстоять, но не смогла. И в итоге приняла решение.

Она не была святой. Решила, что ее долг исполнен, когда Ли поступила в Йель. Что можно спокойно уйти. Впрочем, не угадаешь, могло случиться что угодно. Никакой записки, импульсивное действие. Смотришь с высокого моста – и вдруг тебя охватывает странное чувство. Сам не успеваешь понять, что произошло.