Вопрос отозвался горьким привкусом во рту. Ну конечно скажет. Вряд ли кто-то захочет ради нее скрывать что-то от беса.

«Вот дерьмо!..»

– Сказать? – Виталик на мгновение задумался, а затем вдруг выдал: – Так ты ради этого режешь себя? Хочешь обратить на себя внимание таким дурным секретом?

– Что? Нет! – Чертовка аж опешила от такого предположения. – Нет, конечно, нет…

– Тогда для чего?

От его мрачного взгляда стало еще хуже. Сердце билось, как загнанный кролик, по упрямому выражению лица мужчины было ясно – отговорки его не устроят.

– Просто мне так становится легче. Я давно так делаю, еще когда дядя был жив. А теперь… – Она всхлипнула и тут же до боли закусила губу. Никто не любит слез. Надо быть сильной, но не получалось. Слова словно сами вылетели из ее рта, и прежде чем она осознала, что и кому говорит, выдала: – Я сама себе не принадлежу. Сначала моя жизнь была в руках у дяди, теперь – у Виктора. А это… Это то, что я могу сделать с собой сама.

Мужчина протянул к ней руку, осторожно погладил по волосам. Невесомая ласка. Обычно Кире не нравилось, когда ее касались, но этот жест, на удивление, не был неприятным.

На лице Виталия было написано непонимание пополам с жалостью. Он свел брови к переносице и закусил губу, словно сдерживался, чтобы не сказать чего-то.

Быть может, накричать хотел? Кира бы это поняла.

– Ты больше этого не будешь делать, поняла? – звенящим от напряжения голосом наконец выдал он.

– Да, как скажете, – тихо пробормотала чертовка.

– Серьезно. Увижу хоть малейший намек, заставлю раздеться и осмотрю на предмет шрамов, – сердито выдал Виталик.

От этой угрозы похолодело внутри. Нет, помощник Виктора был хорош собой, даже красив. Вежливый, обходительный. И тем не менее отчего-то стало жутко. Лучше бы он ее облапал… чем так.

– У меня не остается шрамов. Регенерация хорошая.

– Ну да, ты же чертовка, – вздохнул мужчина и покачал головой.

– Дядя всегда говорил, что я не чертовка, а черт-те что.

Кира взяла еще бумажное полотенце, смочила его и, встав на колени, принялась оттирать капли крови с пола.

– Твой дядя был идиотом. А ты замечательная. Я знаю, что ты стараешься. Тебе не за что себя так ненавидеть.

Она подняла лицо, глядя на Виталия широко распахнутыми глазами: «Он правда это сказал? Про меня?»