После небольшого совещания, решено было его освободить.

— Но помни, брат культист, — сказал Саламар, — я буду прямо за тобой, и если ты задумаешь выкинуть какой-нибудь фортель…

Эльф демонстративно поскрёб ногтем лезвие своего ножа.

— Майкер, меня зовут Майкер!

— Как скажешь, брат культист.

— Слушайте, вы чего от меня хотите? Может, просто скажете, я отвечу, да мы и разойдёмся тут?

— Нет, у нашего друга к тебе долгий и обстоятельный разговор. Всё! Давайте уже выходить — ужин стынет!

И они пошли к посёлку.

Майкер не совсем понимал, чего от него хотят. Зачем его похитили из резиденции Братства и как им это удалось. Он помнил, как очнулся от кошмара, увидел эту компанию, потом снова вернулся в этот кошмар, в котором его заживо пожирали Висалий и Корнелиус. При воспоминании об этом ужасе, культиста трясло. Когда он снова очнулся, он был готов возносить молитву всем Ушедшим разом, чтобы подобных сновидений не повторялось. И даже то, что он обнаружил себя связанным и с кляпом, произвело на него гораздо меньшее впечатление, чем страх пережитый в том сне. Во время поездки в вагоне и сейчас его гораздо больше одолевало любопытство, как именно им удалось уйти из резиденции Братства, да ещё и с его телом в придачу? А что с Беном Вайзиром? Он бы так запросто этого Вестника не выпустил.

В его присутствии они свои планы обсуждали шёпотом, но Майкер, исходя из того, каким своеобразным образом они перемещались, понял, что эти разумные сильно опасаются погони. Что же, не зря. Братство «Возрождение» за своих мстит не менее истово, чем Орден Вестников. А вот то, что они не обсуждают при нём всех своих планов или обсуждали так, чтобы он не слышал, говорило Майкеру о том, что они не собираются пускать его в расход.

А они могли. У каждого из этой компашки был взгляд убийцы. Даже вечно невинно восторженный взгляд девушки, мог становиться холодным взором заправского душегуба. Майкер кое-что смыслил в этом — он повидал таких взглядов немало.

К тому же от них всех несло гарью. Несмотря на то, что они почти два дня пробыли среди мыла и его запах, казалось, впитался в кожу на всю жизнь, от одежд этих разумных по-прежнему едва уловимо тянуло копотью с цветочным ароматом. Девушка то и дело морщилась при очередном вздохе. Вот по ней как раз было заметно, что она очень хочет посетить баню и прачечную.

Словно почувствовав мысли культиста, Мила спросила:

— Саламар, а есть в этом посёлке магазины с одеждой? — и, смутившись, еле слышно добавила, — и, может, косметикой.

— Зачем тебе косметика? — опередил собиравшегося ответить барда Гул, — Ты красавица и без всякой косметики. Зачем заниматься полировкой зеркала? Это не правильно, ты прекрасней в своём естественном облике!