Но это не меняет того, что на мое выступление пришло в два раза больше людей, чем собралось здесь сейчас.

Мой желудок скручивается в узел, напоминая мне, что, хотя Кавена больше нет, королевство находится в более хрупком положении, чем когда-либо. Вероятно, это продлится еще какое-то время, потому что сегодня, в первый день своего правления, я дам своему народу право использовать множественную магию. Пора вернуть людям свободу.

Хотя я ожидаю, что многие будут рады этой перемене, ее успех будет зависеть от того, поверят ли люди Визидии, когда я скажу, что им больше не надо беспокоиться о звере.

Восстановление Визидии полностью зависит от того доверия моего народа. Именно поэтому они не должны узнать о проклятии рода Монтара.

Никто не должен знать, что я потеряла свою магию и что теперь ею владеет Бастиан. Никто не должен знать об измене тети Калеи или о том, что магия души была извращена из-за короля Като. Кроме того, они не должны узнать о последователях Кавена, запертых в тюрьме, и об их странных способностях, получившихся в результате смешения магии души и магии проклятий.

По крайней мере не сейчас.

Я не буду такой, как отец и все предшествующие ему правители. Скоро мой народ узнает правду, но сперва я должна разрушить проклятие нашего рода и сделать магию души доступной для всех желающих.

Но до тех пор им нужен лидер, который поведет их в новое будущее. Им нужен правитель, на которого они могли бы равняться, пока меняется основа нашей культуры, даже если потом они посчитают этого правителя обманщиком.

Я не заслуживаю короны. Как я могу сесть на трон после того, сколько вреда род Монтара причинил этому королевству? Но кто-то должен изменить Визидию к лучшему, и только я знаю, как это сделать.

Когда я подхожу к матери, ее взгляд смягчается. Она склоняет голову в поклоне, и, хотя это не соответствует этикету, я отвечаю ей тем же.

Трон из обожженной слоновой кости и обугленного китового уса ждет меня на той же каменной плите, где еще недавно проходило мое выступление. Мне предлагали его заменить, но я настояла на том, чтобы трон остался обугленным. Он будет служить напоминанием моим людям: каждый, кто посмотрит на него, будет знать, что именно я сделала не только для них, но и для себя.

Этот трон убил отца. И, возможно, однажды он станет причиной моей смерти.

Тетя Калея стоит слева от трона, склонив голову. Когда она поднимает взгляд, чтобы посмотреть мне в глаза, у меня перехватывает дыхание.

Никогда прежде я не замечала, насколько они с отцом похожи друг на друга. Я вижу его в ее золотистых зрачках и твердой челюсти. В ее загорелой оливковой коже и тонких морщинках, обрамляющих уставшие от скорби глаза. Возможно, тетя Калея никогда не сможет жить в мире с магией, вцепившейся в ее душу, но со временем она привыкнет.