– Но и светлым этот человек быть не может.

– Как нам уже известно, светлые вполне могут начать видеть в темноте, – сказала я с намеком на себя.

– А ты помнишь, как нас разлучили? – задался вопросом Брайен.

К сожалению, нет, как и многие другие события, которые произошли со мной в лагере. Мы стояли с Брайеном недалеко от моего дома, я пыталась отпустить его, но потом он отвлекся и его забрали.

– И меня забрали, – вслух прошептала я.

Кто-то должен был забрать меня ночью, но точно не темные, так как они на свою сторону утаскивали Брайена.

– Мне это не нравится.

Мне тоже, но как будто не было выбора. Между нашими мирами насчет нас двоих была некая договоренность, из-за которой мы оба остались живы. Мое правительство так или иначе контролировало территорию ночью, но делало это осторожно, втайне. Быть может, прямо сейчас кто-то смотрел за нами.

Почему нам позволяли продолжать видеться?

– Мы все равно уже у всех на прицеле. О нас знают. Просто минимизируем риски, пока не придумаем что-то.

Если вообще возможно было что-то придумать.

– И что ты предлагаешь? Оставить все как есть? Ты будешь одна приходить?

– Ага. Если что, ты будешь приглядывать за мной.

Его не устраивал этот вариант, но ему пришлось дать мне немного самостоятельности.

– Как Джессика? – Я резко перевела тему.

– Мы должны были собраться сегодня в баре, возможно, они придут туда все. Хотя после вчерашнего конфликта я в этом не уверен.

– Значит, мы тоже должны туда сходить.

Так как у темных не было принято проявлять нежность, а я стала видеть очертания при лунном свете, мы в людные места больше не шли, взявшись за руки. Иногда мы ударялись пальцами и на несколько секунд сцепляли их, но тут же одергивали руки. Это огорчало, но я не капризничала. По дороге я рассказала Брайену о церемонии Амелии, реакции Волкера и напряженных отношениях с Дэйвом. Мой темный остался на нейтральной стороне, утверждая, что в случившемся нет виноватых. «Какие порядки – такие последствия. Идиотские», – утверждал он, подбадривая меня. Он больше меня верил в то, что все забудется и станет как прежде.

В баре, как и в других заведениях темных на окраине, все пропахло едким запахом табака. У меня закружилась голова, а в легких словно пыль осела. Брайен вел меня через многочисленные шумные компании, стараясь максимально отгородить от пьяных тел, но я все равно иногда спотыкалась об особо активных. Они явно выпивали с целью забыться. Для них бар – это не заведение для веселья, для них бар – жизнь, место, где они нужны хотя бы постоянно наполняющейся стопке.