Она этого совсем и не заметила. Помешалась на нем, потеряла всякий контроль. Пришлось взять себя в руки, расстегнуть последнюю пуговку и начать медленно стягивать с него рубашку.

Но ее действия вызвали боль. Брайен напрягся, перестал улыбаться и нахмурился.

– Что такое? – обеспокоенно спросила девушка.

– Спина. Меня там немного поцарапали.

Аврора даже не стала дальше слушать лепет Брайена. Если он почувствовал боль, значит, все куда серьезнее.

Она заставила его развернуться и подставить спину под душ, чтобы прилипшую рубашку было проще снять. Она медленно стянула с него один рукав, затем второй, каждое движение лопатками приносило Брайену боль.

– Просто дерни рубашку, – сказал он.

– Ага, чтоб вместе с кожей оторвалась?

Не слушая поучительные слова Брайена, девушка начала сосредоточенно отделять ткань от кожи, поглаживая плечи темного. И эти нежные прикосновения действовали на него лучше обезболивающего.

Аврора откинула порванную черную вещь в сторону и посмотрела на широкую спину. Поперек, от лопатки и вниз, следовал достаточно глубокий порез. Кровь, бежавшая из него, смешивалась с водой и окрашивала дно ванны алым цветом.

«Главное – быть сильной», – повторяла девушка, аккуратно промывая порез, убирая грязь. Но тяжелое дыхание Брайена, его сгорбившаяся спина, упершиеся в стену ладони и полная тишина заставляли Аврору уже миллионный раз отругать себя за срыв.

И снова слезы.

– Не начинай снова плакать, – обратился к ней Брайен.

– А я и не плачу. – Но всхлип тут же указал на ее ложь.

– Ты не виновата.

– Ага.

– Я серьезно. В этом всем нет твоей вины. Ты даже знать ничего не могла.

Конечно, она ничего не знала. И это снова било по ней, выводило на эмоции, а она никогда не умела их сдерживать.

Когда Аврора закончила и начала бубнить что-то про лекарства, Брайен повернулся к ней, взял лицо в ладони и провел пальцем по губе, которую она снова кусала, чтобы всхлипывать тише. Кожей он ощутил след от зубов и кровь.

Слишком много крови за последние сутки.