По правую руку от короля стоял он… Хэмлок сильно изменился. Кожа его покрылась морщинами. Ему было меньше шестидесяти, что для мага чепуха. В таком возрасте все выглядели куда моложе, едва ли на тридцать, но Хэмлок, проведший часть жизни в специальных кандалах, блокирующих магию, выглядел довольно старо. Коротко стриженные волосы, бывшие когда-то смоляно-черными, теперь казались серыми, а виски и вовсе белыми. Лицо его осунулось, и весь вид был каким-то болезненным. Наверное, заключение повлияло на него слишком сильно и он не успел в полной мере восстановиться.

Встретившись с его глазами, такими же темными, как собственные, Хэлла похолодела. Вот он. Убийца. Она старалась держать себя в руках, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. Отец оценил. Это он вбивал подобное в головы дочерей. И теперь он гордо улыбнулся. Эту улыбку хотелось срезать острым кинжалом…

Хэлла вперила взгляд в стену, остановившись рядом с Гэрриетом, занявшим место слева от Баррета. Как и он, она оперлась о трость. То же самое сделал и сам Аластар. Справа от него замерли Нея и Лун.

– Ты заставил его милость ждать себя, щенок, – раздался грубый хриплый голос Хэмлока. Он не был таким… Раньше он был мягким тенором, срывающимся на фальцет, когда кричал на мать, а теперь… Теперь звучал как старик с прокуренным сорванным голосом.

– Я не собираюсь общаться с тобой так, Филипп, – ровным тоном произнес Баррет, глядя на короля.

– Ты всегда был чванливым, Аластар, – хмыкнул король.

– Ты путаешь меня с собой. Но мы здесь не для пикировок, полагаю.

– Я хочу убедиться, что ты не блефуешь.

– Мой старый друг, разве я давал тебе повод сомневаться в своей честности?

– Ты хитрый лис и ядовитый змей в одном флаконе, Аластар, не играй со мной в свои игры! Прошли те времена, когда я плясал под твою дудку, пока мой слабовольный отец подчинялся твоему.

Баррет усмехнулся.

– Плохо ли было? Все жили в относительном покое, пока…

– Пока грязное белье твоей паршивой семейки не вывалили на всеобщее обозрение, – прошипел король.

– Моей – да. А твоей? – Аластар оскалился, словно зверь, готовый к смертоносному прыжку. – Сможешь удерживать власть, когда я открою, что королевская семья содействовала лаборатории? А если докажу, что ты инициировал похищения детей?

Глиф вздрогнул. Не знал? Или у него другая причина?

– Я их не похищал. Я спасал беспризорников, давая им шанс заслужить место в моей новой личной Страже.

– Да, конечно, потому о части похищенных детей были заявления. Ты тешишь себя ложью, мой старый друг. И на моего отца ты теперь походишь больше, чем я. Власть туманит твой рассудок, как туманила его.