Я подняла ее голову и сильно ударила ею о стойку.

Я услышала, как упала метла, когда ее сыновья бросились к нам, чтобы защитить свою мать. Я взглянул на них, и мои губы изогнулись в злобной ухмылке.

– О, прекрасно. Я уже месяц никого не сжигала заживо.

– Остановитесь, – прохрипела она им. – Все нормально.

Мальчики замерли, глядя на нас.

– Давай сыграем в игру. Ты рассказываешь мне все, что нужно, а я не превращаю тебя и это место в огромное барбекю.

– Ты не посмеешь.

Раисса взвизгнула, когда я снова ударила ее головой о стойку.

– Надеюсь, ты помнишь, какая у меня репутация.

Она что-то пробормотала себе под нос, но вслух отвечать не стала.

– Давай же. Не упрямься. – Я наклонилась ближе, моя рука крепче сжала ее череп. Она застонала. – Или ты хочешь увидеть своих сыновей на коленях, умоляющих о смерти, пока я сжигаю их органы изнутри?

На самом деле я не могла этого сделать. Однажды я попыталась, но моя жертва умерла, даже не успев начать просить о пощаде. Но это была отличная угроза, и я знала, что она сработает.

– Ладно, ладно, ладно, – умоляла она, и я отпустила ее голову.

Она оттолкнулась от прилавка, несколькими легкими движениями пригладила волосы и расправила складки на рубашке.

– Кроме того, – сказала я, покручивая соломинку в своем напитке, чтобы разбить скопившийся на дне лед, – чем меньше шума, тем лучше. Мы ведь не хотим, чтобы из машины вышел кое-кто высокий, угрюмый и раздражительный.

– Значит, это правда. Ты притащила с собой Губителя мира. Что ж, если кто и мог совратить бога, так это ты.

Мои губы скривились от отвращения.

– Что? Все так думают? Что я переспала с ним, чтобы сбежать?

– Ты – воплощение всего, что он ненавидит. Почему, в таком случае, он не испепелил тебя с первого взгляда?

Из моих ноздрей пошел дым, и я знала, что мои глаза вспыхнули красным огнем. Стакан в моей руке зашипел и расплавился, сине-фиолетовая сладкая жидкость вылилась на пол.