Кукловод ведет его… куда? Осознавать происходящее удается с трудом.
Кукловод ведет его… куда? Осознавать происходящее удается с трудом.
Вот он… или они? Сворачивают в левое женское крыло дворца. Прогоняют слуг, которые дежурят у входа. Открывают дверь.
Вот он… или они? Сворачивают в левое женское крыло дворца. Прогоняют слуг, которые дежурят у входа. Открывают дверь.
За окном светит яркое солнце, но занавески на окнах такие плотные, что комната погружена во мрак. Лишь полоски света между тканями говорят о том, что сейчас день.
За окном светит яркое солнце, но занавески на окнах такие плотные, что комната погружена во мрак. Лишь полоски света между тканями говорят о том, что сейчас день.
– Адара. Ты спишь? – Голос больше не принадлежит ему, послушный чужой воле.
– Адара. Ты спишь? – Голос больше не принадлежит ему, послушный чужой воле.
– Пришел пошутить надо мной? Сказать «я же предупреждал»? – слабо откликается женщина, не вставая с кровати.
– Пришел пошутить надо мной? Сказать «я же предупреждал»? – слабо откликается женщина, не вставая с кровати.
В комнате горят свечи, пахнет благовониями, от которых сознание начинает окончательно ускользать, но он изо всех сил цепляется за него. Ему нужно предупредить Адару. Ведь это не он пришел к ней сейчас, а ее палач.
В комнате горят свечи, пахнет благовониями, от которых сознание начинает окончательно ускользать, но он изо всех сил цепляется за него. Ему нужно предупредить Адару. Ведь это не он пришел к ней сейчас, а ее палач.
– Расскажи, что ты сделала, – властно и холодно произносит он, но Адара будто не замечает подмены.
– Расскажи, что ты сделала, – властно и холодно произносит он, но Адара будто не замечает подмены.
– Ничего из того, что хотела.
– Ничего из того, что хотела.
– Тебя подозревают в заговоре против короля.
– Тебя подозревают в заговоре против короля.
– Я невиновна. – Она вдруг резко вскакивает с кровати и подходит. – Я невиновна хотя бы потому, что он – не король.
– Я невиновна. – Она вдруг резко вскакивает с кровати и подходит. – Я невиновна хотя бы потому, что он – не король.