Ворота распахнулись, внутрь ангара ворвалось несколько десятков иномирян с оружием. Им навстречу бросились успевшие освободиться солдаты и офицеры – кто-то хватал вместо оружия кирпичи из упаковок, кто-то шел с голыми руками. Берни, сумевший зубами вытащить нож у сбитого им иномирянина, вооружился им – но прежде успел выцепить в хаосе майора Лариди, которая зубами пыталась развязать руки одной из серениток, и освободил их, а затем только кинулся на врагов.

Кипел безнадежный бой: в ворота вбегали все новые враги, разгоняющие пленных плетьми и вяжущие их; появлялись еще охонги, тут же начинавшие верещать и теснить людей к стенам. Надзиратель, получивший от кого-то кирпичом по голове и залитый кровью, багровый от злости, орал так, что слышно было во всех уголках ангара, – и, судя по тому, что автоматчики продолжали стрелять над головами, а охонгов оттаскивали от дармонширцев, он требовал не убивать восставших.

Но на полу, залитом кровью, уже лежали тела и дармонширцев, и иномирян. Берни, с группой офицеров пробивавшийся к воротам, краем глаза увидел, как схватили и вяжут серенитку, – но тут бок его прошило болью, и он упал, зажимая рукой живот слева, там, куда вошла пуля.

Его подхватили, потянули куда-то в угол – а иномиряне орали, хлестали плетьми, наводя порядок. Оставшихся в живых солдат и офицеров оттеснили к стене, туда же кинули стонущих раненых.

Надзирателю с поклонами смазали голову какой-то мазью, и казалось, что с одной стороны его лицо обмакнули в грязь. Он раздраженно ходил вдоль строя, а помощники продолжали работать плетьми, избивая пригибающихся, жмущихся к стенам дармонширцев.

– Говорить, кто брат колдуна! Или всех вас убить на солнце восход! – крикнул главный, поднимая руку со сжатым кулаком.

Строй молчал. Молчал и Бернард – он видел происходящее сквозь промежутки между ногами закрывающих его соратников, а склонившаяся над ним майор Лариди зажимала его рану и зубами рвала рубашку, чтобы перевязать. Кто-то плюнул в сторону иномирянина – и солдата повалили, с остервенением хлеща плетьми. Надзиратель со злостью посмотрел в ту сторону.

– Брат колдуна здесь, – сказал он громко. – Мы будем сказать это врагу, и колдун Дар-мон-шир прийти сюда. Если нет, мы бросить ему не одна голова, а все ваши голова. Если вы говорить, кто брат, получить свободу. Если не говорить, вы все умереть на солнце восход.

Берни зашипел от боли.

– Терпи, малек, – прошептала Лариди, торопливо затягивая импровизированный бинт над прокладкой из ткани и оглядываясь на иноземцев. – Терпи. Пуля прошла навылет, задет край. Если не истечешь кровью, будешь жить. – Она помолчала и добавила: – До утра так точно.