Он схватил со стола большую жестяную армейскую кружку и вылил в нее молоко – по самые края. Поставил у зеркала и отступил, задерживая дыхание. Змеи к нему не торопились.

– У меня еще шоколад есть, – произнес он с сомнением, – вы любите шоколад?

Змеи, что-то обсуждающие между собой, синхронно посмотрели на него и, кажется, закатили глаза.

– Пожалуйста, – сказал он тихо и устало сел на кровать. – Помогите мне. Пожалуйста.

Овиентис, поколебавшись, неспешно сползли с кресла почившего короля и направились к зеркалу – и Люк выдохнул с облегчением. Вот они застыли с той стороны – и нырнули в зеркало. А через несколько секунд, слегка потускневшие, выползли в комнате Люка.

– Тяжелос-с-с, – прошипела одна, с удовольствием обвиваясь вокруг кружки с молоком и начиная лакать.

– Вс-с-се с-с-слабее Турас-с-с, – вторила ей другая, тоже подползая к кружке. Они пили попеременно, набирая яркость и плотность, а Люк терпеливо подливал молока в пустеющую посуду, хотя ему хотелось кричать: «Поскорее!»

– Малос-с-с-с-с, – грустно прошелестела одна из змей, когда все три бутылки были вылаканы.

– Малос-с-с, – согласилась с ней сохранительница. Подползла к Люку и, обвиваясь вокруг ноги, начала подниматься по его телу. Огромная, прохладная, она положила голову ему на плечо, щекоча стрекающим языком ухо, а хвост ее еще тянулся по полу.

– Нес-с-с-с ранос-с-с-с-с-с-с? – ревниво спросила вторая, вылизывающая остатки молока из кружки.

– Фс-с-с-с-с, – насмешливо шикнула на нее первая. – Вс-с-с-се тебес-с-с по правиламс-с-с-с-с-с, а ес-с-с-сли бы не яс-с-с-с-с, ты егос-с-с з-с-с-самороз-с-с-с-сила быс-с-с-с-с…

– Еще принести? – спросил Люк, вслушиваясь в странный диалог.

– Нетс-с-с-с, – язык овиентис снова коснулся его уха. – Кровис-с-с-с-с-с давай. И рас-с-с-с-с-с-с-сказ-с-с-сывай…

– Крови? – изумился его светлость. – Берите, но как?

– Ранос-с-с-с, – ворчала вторая змея, похожая интонациями на старую классную даму. – Ранос-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с!

– Айс-с-с, вс-с-с-се, – отмахнулась первая хвостом, спустилась-стекла по локтю Люка вниз и, распахнув пасть, впилась в его запястье клыками. Герцог дернулся, откинул голову и застонал – ощущение было, словно из тела вытягивают усталость и напряжение, – а вторая змея поднялась на хвосте под потолок комнаты, жадно глядя, как пьет ее товарка.

– Говорис-с-с-с, змееныш-ш-ш-ш, – поторопила она.

Люк заговорил, прерываясь и сглатывая, – было больно, но по телу распространялось блаженство, как от употребления слабого наркотика. Он словно парил над полом – такие легкость и прохлада шли по жилам.