Он вдруг посмотрел на часы, посерьезнел.

– Ничего себе я заглянул на обед. Почти три часа прошло. Пора нам возвращаться.

– Мартин, подожди, – попросила я и начала закатывать рукав платья, чтобы не испачкать. – Выпей моей крови.

Брови его полезли на лоб.

– Это метафора какая-то? – осторожно спросил он. – Или ты от токсикоза чудишь, твоя светлость?

– Считай это моей причудой, – согласилась я. – Только держи ее в тайне. Эта причуда усилит твои магические способности, Март. Думаю, тебе это будет не лишним.

Он посмотрел на меня уже без иронии.

– Не лишним, Марина. А…

Я тоже понимала его без слов. Хотя и не была женщиной, которую он любил.

– Если Виктория согласится, я ее тоже напою, Мартин.

Они ушли через полчаса, вдвоем в одно Зеркало. Я поглаживала ладонь, фантомно пощипывающую от залеченного Мартином пореза, и смотрела, как тает серебристая гладь перехода. На душе было легко и немного тревожно – и я шепотом попросила у богов, чтобы мы с Мартином обязательно встретились снова. И чтобы боги уберегли их обоих.

Затем я спустилась к леди Лотте. Мне было любопытно, что у них общего с Викторией, но поговорить не удалось: матушка Люка, невообразимо элегантная в фиолетовом платье с черным цветком на груди, с забранными наверх волосами, читала детям книгу. Здесь же была Маргарета – она с кислым видом сидела у окна и вязала крючком нечто, похожее на крокодила. Во всяком случае, четыре зеленые лапы угадывались.

Леди Лотта сделала мне знак рукой, чтобы я подождала, и продолжила:

– …и тетушка-сова сказала олененку: не плачь, малыш, мы найдем твою маму…

Я подошла к Рите, присела на подоконник.

– Милая зверушка.

Она фыркнула.

– Твой муж, между прочим, Марина. Вяжу Люку его альтер эго. Похож?

Я присмотрелась.