– Приберем – значит, убьем? – легко поинтересовался Тандаджи, и мокрица побледнела.

– Он говорил, что можно будет стереть память, – промямлила она неуверенно. Видимо, решила, что чистосердечное признание облегчит участь. К маме отпустят, например. Это она зря: пока менталист с ней не поработает и все, что в памяти есть, не вытащит, никто ее не отпустит. Да и то попадет потом прямиком в отдел магпреступлений.

– Мы их нагнали, – продолжала Яковлева, – началась драка. У Эдика сигналка сработала на… – она замолчала, хватая ртом воздух. Закашлялась до слез. – Потом я отключилась. И все.

– Понятно, – ласково сказал Тандаджи. – Отдыхайте, Наталья. Чуть позже вам принесут протокол нашего разговора, прочитайте внимательно и, если все в порядке, подпишите.

Девушка снова всхлипнула.

– Что со мной будет? Мне можно увидеться с родителями? Хотя бы позвонить им?

– Ваша судьба зависит от результатов расследования, – пояснил тидусс, поднимаясь со стула. – Что касается родителей. А что вы им скажете? – сурово поинтересовался начальник разведуправления, и мокрица вздрогнула. – Как объясните произошедшее? Не боитесь, что от вас отвернутся?

– Мама меня не бросит, – уверенно, насколько это можно делать с текущими по щекам слезами и хлюпающим носом, произнесла первокурсница. Сколько же в ней воды? – Пожалуйста, дайте мне позвонить ей! Пожалуйста!

– Семен, – сказал Тандаджи уже от порога, – организуй госпоже Яковлевой телефон и один звонок. И проследи за разговором.

– Сделаю, – откликнулся охранник, и Майло вышел в коридор. Сентиментальность ему свойственна не была, но не нужно передавливать, чтобы не отбить желание сотрудничать и впредь. Да и не повредит этот звонок, все равно нужно сообщить родителям о том, где пропадает их дочь.

В коридоре лазарета было тихо, тускло и гулко, хоть он шагал мягко и легко, почти по-кошачьи. Вполголоса переговаривались между собой дежурившие охранники, ночная медсестра, читающая при свете настольной лампы за своим столом, увидев Тандаджи, встала и пошла проверять палаты. А он думал над прошедшим «разговором» и понимал, что почти не сдвинулся с мертвой точки.

С полученной информацией не густо, прямо скажем. И вряд ли от второго темного, когда он очнется, ее будет больше. Разве что уточнят некоторые детали. Но на основные вопросы о целях и задачах лишившегося головы Соболевского ответа пока нет. И тот, кто может снять блок – а Тандаджи не сомневался, что на «демонятах» стоит такой же запрет, как и в головушке пойманного Стрелковским Учителя, – пока валяется в соседней палате и вряд ли способен кого-либо взломать. Таких специалистов во всем мире единицы, а информация крайне важная, тому, кому не доверяешь, не поручишь…