– Прекрасно, – кивнул Тандаджи. – Теперь, Олег Николаевич, продолжим. Охрану замаскируем под санитаров, поставим камеры здесь и здесь, – он делал пометки на поэтажном плане помещения. – До понедельника стекла вам поменяют на пуленепробиваемые, проверят пожарную сигнализацию, установят анализатор дыма и ядов. Есть какие-то еще пожелания? А, да, оборудуем вам охранно-пропускной пункт, теперь вход в больницу будет только по пропускам или через приемный покой.

– Не напугайте только мне пациентов и персонал, – нервно попросил Новиков.

– Что вы, – невозмутимо сказал Тандаджи, – они даже не заметят. Заодно фасад покрасим, в порядке компенсации. Что-то еще нужно? Вы спрашивайте, не стесняйтесь, пока предлагаю.

Новиков задумался, осторожно почесал себе подбородок, словно решаясь.

– Нужно, конечно, господин Тандаджи. Раз такое дело, то вот список, – он достал из стола два исписанных листа. – Это то, чего нам не хватает. Мы постоянно шлем запросы, но бюджет ограничен, выделяют крохи. Аппараты ИВЛ, донорский пункт, да и койки пора обновить, и белье хотелось бы новое, а то мы кипятим, парим, а оно уже серое.

Тидусс спокойно взял список, пробежал глазами.

– Не все сразу, но за несколько месяцев все сделаем, господин Новиков. Спасибо за сотрудничество.

– Не за что, – криво и кисло произнес главврач Второй областной больницы.

* * *

В комнаты Василины я стучалась с некоторой опаской. Хорошо, что меня вчера накрыла блаженная задумчивость у дверей их с Марианом покоев. А то могла бы и помешать… отдыху.

«А хорошо, наверное, когда у тебя муж всегда под рукой».

«Это если муж такой, как Мариан».

Но сестричка только собиралась вставать, и мужа ее в покоях не было, поэтому этот мой рейд оказался более успешным.

– Привет, Васюш, – я осторожно заглянула в дверь. Смешно: она такая сонная, теплая, в пижаме, со взлохмаченными торчащими кудряшками. Не королева, а булочка с корицей.

Что-то меня с утра образы булочек прямо преследуют.

– Я слишком рано, да?

– Нет, заходи, – она сладко зевнула, потянулась, и я присела на краешек кровати. – У меня еще десять минут есть полениться. Никак не пойму, как Мариан заставляет себя вставать и идти на плац, на зарядку с гвардейцами. Тем более в такую погоду.

Мы обе посмотрели за окно. Дождь настойчиво барабанил по стеклу, и сквозь потеки воды были видны черные, уныло раскачивающиеся деревья с почти облетевшей листвой. Я представила себе пробежку под этим холодным ливнем и передернула плечами.

– Вот-вот, – Василина заметила мое движение, улыбнулась, снова зевнула. – Ну, моя верноподданная, рассказывай, зачем пожаловала?