Что, конечно, было невозможно, поскольку он родился уже мертвым.

Именно поэтому он должен сделать это: он больше не мог безучастно наблюдать за тем, как утекает жизнь. Не после… Нет. Он не хотел думать об этом. Не хотел думать и о том, что его невеста будет вовлечена в адские делишки. Скоро, очень скоро все закончится. Задолго до того, как королеву ведьм и ее народ втянут в это.

Перед демоном возвышалось дерево. Сердце первого круга ада переживало не лучшие времена: кора почернела и выглядела обугленной. Тем не менее на тонких ветках поблескивало несколько гранатов. Сочного красного цвета, который сиял так, что земные сородичи на их фоне казались бледными, почти безжизненными.

Под деревом сидела женщина – или, скорее, существо, похожее на молодую женщину с черными волосами и белой, фарфоровой кожей. Но стоило ей растянуть губы в улыбке, и она показала истинную сущность – острые клыки, созданные только для того, чтобы со всей жестокостью перегрызать сонную артерию.

От своей невесты он знал, что юные ведьмы, играя в догонялки, распевают детские песенки о сыновьях первородных демонов. Но кое-что из стихов они, похоже, недопоняли: у гордыни был вовсе не сын, а дочь.

Вампиресса, как всегда, искала спасение от дневного света в глубинах ада. Здесь не было ни дня, ни ночи – только приятные сумерки, которые никогда бы не осмелились опалить плоть адского создания.

Кровопийца совершенно неподвижно сидела под деревом, пока ветер не донес до нее его запах.

– Добрый день, Авариция, – произнесла она с закрытыми глазами и вяло подняла бледную руку. – Что привело тебя ко мне?

– Не стоит обращаться ко мне, упоминая мой грех[2], Кармилла, – просто ответил демон. – Я же не называю тебя Супербия, Гордыня.

Он держался на безопасном расстоянии от дочери гордыни.

Кармилла была непредсказуема. Она вошла в историю людского мира как безжалостный военачальник, пронзавший своих врагов и подданых, когда те были недостаточно покорны или у нее выдался плохой день. Наряду с этим существовали и романтические книги, в которых она изображалась благородной графиней, которая сладкими речами завлекала молодых женщин и пила их кровь, но так и не нашла настоящей любви. Последнее было не совсем верно: некоторое время назад у нее было целых три жениха, пока она одним махом не потеряла сразу всех.

Только по этой единственной причине он мог довериться ей… Нет.

По правде говоря, он не мог доверять никому из демонов, но Кармилла казалась, что ж… самым безопасным вариантом. Во всяком случае, куда лучше Асмодея, которого не волновало ничего, кроме его невесты. Или Барбатоса, который чуть не обезглавил Блейка, когда тот был еще подростком, за то, что спросил, действительно ли князь бессмертен.