– Рада знакомству… – сказала Неамара, на что получила от подрывника низкий поклон. – Деос, можно поговорить с тобой наедине?

– Скоро вернусь, – бросил он Чейсеру и последовал за Неамарой, уводящей его в более уединенное место.

– Если ты хочешь поговорить о вчерашнем… – произнес Деос, когда они отошли на достаточное расстояние.

– Да, именно об этом. Я хочу, чтобы между нами не осталось нерешенных вопросов.

– Хорошо, золотце. Как скажешь, – в его голосе звучала грусть. – Но для начала… держи.

Деос вытащил из кожаной сумки, висевшей на его ремне, небольшое письмо. Неамара нерешительно взяла его и вопросительно уставилась на Вестника. Тот молча махнул головой, разрешая ознакомиться с содержанием. Она развернула лист и увидела то, с чем уже была знакома. Неамара с интересом пробежала взглядом по рифмованным строкам, и в памяти возник образ Деоса, читавшего свое творение на вечере поэзии. Его довольная физиономия, украшенная венком из медноцветных бессмертников, умышленно брошенная фраза про его нагое возлежание в ее опочивальне, чтобы лишний раз уколоть Америуса. Читая это и мысленно возвращаясь в то время, Неамара мягко усмехнулась, чего Деос не мог не заметить.

– Я переписал стих, посвященный тебе, – сказал он. – Исправил кое-что.

– Извини, но… – Неамара нахмурилась. – Не вижу разницы.

– Есть разница. Вот тут, – Деос приблизился и указал пальцем на последнее четверостишие.

– Желая сердце получить… А раньше? – прочитала она вслух и заглянула ему в глаза. Ее сердце тут же отозвалось, гулко заколотившись. Но почему? Почему ее так тревожила эта поправка? И почему он опять стоит так близко, когда все между ними было решено? Они оба это знали.

– Раньше тут был «доступ», но я обманывал себя, утверждая, что это все вожделение. Туда с самого начала напрашивалось слово «сердце». Я мечтал завладеть твоим сердцем, а не телом. – Он едва удерживался от того, чтобы поцеловать ее. Как, впрочем, и она. Вместо этого оба сделали шаг назад. Еще чуть-чуть, и случилось бы непоправимое. Тепло его тела, его запах, как назло, вновь завладевали ее сознанием.

– Спасибо, – сказала она, убирая стихотворение в кошель.

А потом наступила тишина. Они смотрели друг на друга и ничего не могли произнести. Только Деос боролся с желанием наброситься на нее, а она – с желанием бессмысленно извиняться за тот выбор, который сделала.

– Давай вернемся к нерешенным вопросам, – вымолвил Вестник, позволив голосу разума впервые взять вверх над влечением. – Неамара, я представляю, что вчера наговорил и как в этот момент был жалок. – Он мучительно вздохнул. – Америус хоть и страшный ревнивец, да еще и зануда в придачу, но он однолюб, на него можно положиться. Ты с ним будешь счастлива. Я думал, что смогу дать тебе то, что может он… В любом случае уже поздно. Я не буду рушить то, что между вами. Упустил я тебя, Неамара, – печально улыбнулся он. – Говорят, если любишь – отпусти. Я отпускаю тебя, золотце, с болью, но отпускаю.