* * *

Смотря, как последние солдаты второго легиона исчезают в воздухе, попадая в валийские земли, Саргон чувствовал невероятный прилив сил, который обычно бывает перед полным магическим опустошением. Он шагнул в воронку тьмы, созданную с помощью его магии и амулета, и оказался позади всей переброшенной им армии солдат. Ощущая, что его магический резерв практически полностью израсходован, он не стал тратить время на то, чтобы искать Лейса и Феллана. Саргон совершил еще один переброс (полностью истощивший принца), и оказался в небольшом городке, в котором бывал лишь однажды, что и позволило ему сейчас максимально упростить задачу в поисках нужного дома.

Ливень, обрушившийся на него с небес, тотчас намочил его волосы, собранные в хвост. Саргон пробормотал ругательства и накинул на голову капюшон плаща. Переулок, на котором он материализовался, был пустым. Из-за начавшегося ливня горожане быстро скрылись в своих домах.

Запахнувшись в плащ поплотнее, Саргон вышел из переулка и пошел вниз по улице. По его памяти нужное место находилось в квартале отсюда.

Из окон приземистых домишек он ловил на себе взгляды горожан, иногда выглядывавших на улицу. На многих стенах за время своего пути Саргон подмечал расклеенные листовки с подробным портретом разыскиваемого преступника. Каждый раз видя знакомое по Меласу лицо, он лишь закатывал глаза, продолжая идти дальше.

Достигнув неприметной постройки из серого камня, принц остановился. Прислушался и пригляделся к ориентирам, спрятанными над порогом: в левом углу двери ножом выскребли руну огня, а над ее косяком располагалась маленькое изображение черного кота, выполненное углем прямо на камне.

Саргон постучал в дверь и через пару минут услышал шаги изнутри. После раздался контрольный стук, на который Саргон ответил правильно, и дверь распахнулась.

На пороге стоял Бронт.

Друг был одет в свою извечную кожаную броню с сотнями карманов и потаенных разрезов, в которых прятались метательные ножи, лезвия, кинжалы и звездочки. Даже в перчатках с прорезями, насколько знал Саргон, таились кастеты и лезвия. За спиной мечника очерчивалась мощная рукоятка меча, по образу и подобию которого он выковал себе в Меласе новый клинок. Если бы кто-то попросил Бронта полностью разоружиться, это заняло бы минут двадцать.

Свои длинные рыжие волосы, отдающие в красный при этом освещении, друг собрал в привычный хвост. Его виски вновь были выбриты (чего до Меласа он ранее не делал), а на привычном месте со времен их побега обнаружилась свежая татуировка.

Первое, что сказал ему Бронт, пожав руку и позволяя скрыться от ливня в теплом, но темном помещении, было: