Это было даже страшнее, если бы он разнес весь этот зал, не оставив кирпича на кирпиче…
Но он стоял и смотрел на Солара, как на того, кто разбил ему веру в их семью и душу.
Дальше Саргон не продолжил, просто на секунду застыв на месте.
Рэйна чувствовала по их связующей нити, насколько его захлестывала ярость и боль. Это топило и ее, и все, что Рэйна могла сделать – стоять и хватать ртом воздух от желания вцепиться всем присутствующим в глотки, отомстив за боль Саргона.
Тем временем Саргон сжал руку на перевязи меча. Увидев это движение, наместники тут же вышли вперед, заслоняя Солара.
Переведя на них взгляд, Саргон ощетинился. Разумнее было не шевелиться и не предпринимать никаких действий, которые бы привели к тому, что их связь раскрыли бы, а после обозвали мятежниками. Но внутри ее магия кричала и бесновалась, пытаясь заставить ее вмешаться.
– Вы с ним заодно? – Саргон обвел рукой наместников.
– Равен, не стоит принимать решений в порыве ярости. Мы не до конца разобрались в ситуации с отравлением, – холодно отчеканил Йен.
– Все улики ведут к ней, – заложив руки в карманы, завершил Хоакин.
Внутри Рэйны все похолодело от одного взгляда Саргона – как тот весь переменился от этой фразы.
Казалось, он сейчас убьет Хоакина.
Зал вновь заполонили тени, сгущаясь, словно грозовое облако и охлаждая воздух.
– Я принц Равен Эферонский, – вкрадчиво сказал он. Его голос был низким, почти утробным. – Еще одно слово из ваших уст о моей сестре, и я обращу ваши тела в пепел, а души скормлю демонам тьмы.
И Рэйна ему поверила: он бы так и поступил. Наместники заколебались и мечи не обнажили.
Девушка обернулась на Солара, пытаясь понять, что произошло между братьями и почему он заточил их сестру, оставив умирать. Она сжала руки в кулаки до боли, зная, что потом на ладонях останутся полумесяцы от когтей.
Солар стоял, не шелохнувшись. В его взгляде читалось, что он впервые видит Саргона
Рэйна увидела что-то похожее на… презрение? Но никак не понимание, раскаяние или сопереживание.