Отец гневался годы, обвиняя его в жестокости, мать много дней плакала, а народ его возненавидел, в то время как Саргон не помнил и части того, что произошло в тот день. Вся его память будто оказалась подтерта, и это было сродни лезвию ножа: Саргон, будучи тогда еще совсем молодым, не смог ни толком ничего сказать в свою защиту, ни опровергнуть обвинения.
Столетиями он жил с этим бременем, боясь ступить на эти земли и узнать правду. Но вот принц здесь, у дверей того, чью судьбу когда-то разрушил.
Забавно: Саргон не помнил, как выглядели Райан и его возлюбленная. Но это было поправимо, ведь через пару минут он это узнает.
Что стоит сказать Райану? Что Саргону жаль?
Но ведь небесная кара принца уже свершилась: он познал любовь, от которой должен был отступиться.
Однако каково тому, чье счастье Саргон собственноручно убил, вызвав немилость самих Первых богов?
Саргон поднес кулак к резной деревянной двери и в последний раз глубоко вздохнул. Их с Рэйной связь не ощущалась, и мужчина надеялся, что девушка в безопасности.
– Кто пожаловал? – неожиданно раздался голос за дверью, ошеломив Саргона – принц в тот момент полностью ушел в свои мысли. И этот голос… показался ему смутно знакомым.
– Принц Равен, – прочистив горло, ответил Саргон, опуская руку и слушая тяжелые шаги за дверью. Он мысленно попросил Небеса милости Райана, ведь принц был сейчас не в состоянии драться. Пустыня, в которой нельзя было совершать перебросы, знатно потрепала его силы.
– Зачем явился? – прозвучал новый вопрос. Дверь отворилась, и на ее пороге возник мужчина, чьи волосы были белее Иднарского снега с горных хребтов. Райан Блэквелл, наместник Черных земель, воззрился на незваного принца своими голубыми глазами.
– Ты?.. – глаза Саргона расширились от удивления.
– Я.
Перед Саргоном стоял Балиг, которого он знал в Меласе.
Саргон не мог поверить своим глазам. Заблокированные воспоминания начали медленно проясняться в его сознании…
Райаном и Медеей были… Балиг и Хемега.
В тот день могла пострадать
Саргон тяжело сглотнул, пошатнувшись.