– Не волнуйся, я не позволю иностранцам управлять своей страной. Изгоню всех белокожих, кто посмеет…

– Конечно, не позволишь! – перебил его демон. – Потому что страна к тому времени будет уже не твоя, а-ха-ха, тебя уже…

Хруст ломающейся шеи был совсем негромкий, как и вырвавшийся из глотки последний вскрик демона. Тот даже не успел ничего предпринять и ничего не понял, о чем говорили его округлившиеся, теперь уже стеклянные глаза. Прошла минута, а может, меньше, и в комнате, кроме великого правителя, не осталось никого. Лишь пепел на дорогих коврах напоминал о случившемся несчастье. Султан опечалился – его покои вновь придется убирать, что потревожит его одинокое времяпрепровождение, но терпеть чей-то прах у себя посреди комнаты было еще невыносимее. Конечно, Омар Али пытался в большинстве случаев вести себя сдержанно, ведь, чтобы управлять людьми, правитель должен уметь управлять прежде всего собой. Но иногда вот такие мелкие недоразумения, возникающие в его покоях, очень выводили из себя.

Нужно было успокоиться, не выдать свою истинную натуру, и лучше всего Омару помогал с этим один зелено-желто-бурый прозрачный камушек со стеклянным блеском, который менял свой цвет в зависимости от освещения. Султанит. Один из камней древней легенды.

Окрестности города Карии. Южная пустыня

Зажав большим и безымянным пальцами правой руки первую из 108 бусин своих акша-мала[1], я продолжал читать молитву. За время моего путешествия четки заметно истрепались, но я не мог с ними расстаться, ведь они достались мне от моего первого учителя Рэ́миса. Сейчас я просил силы Света помочь мне, но умом прекрасно понимал, что теперь мне придется надеяться только на себя. И вряд ли мне удастся отыскать Джоанну так просто. Прошло уже больше двух недель, как она исчезла, а со мной случилось…

Мои пальцы непроизвольно сжались в кулак, когда я попытался сдержать нахлынувшие эмоции, поэтому я резко выдохнул, успокоился и поспешил убрать четки обратно в седельную сумку, закрепленную на Маре. Недолгий перерыв на завтрак был окончен.

– Фыр, – односложно произнесла моя лошадь, и я ласково потрепал ее между ушей.

– Знаю, дорогая, знаю. Но ничего не могу с собой поделать, стоит мне вспомнить о произошедшем.

– Фыр! – Лошадь легонько толкнула меня головой в грудь.

– Да, я знаю, что не должен себя винить. И мне нужно контролировать себя, но это не так просто, когда твой самый дорогой сердцу демон может быть в большой опасности прямо в данную минуту.

Лошадь промолчала, лишь встряхнула головой и устремила взгляд на юг, в сторону которого мы и держали теперь путь.