— Что значит «мою теорию»! — взвился Зарецкий. — Она поддерживается всеми специалистами мира!

— Не всеми. Как минимум ваш коллега Иван Михайлович и его преемник в Больших Комарах склоняются к теории заражения воды выделениями больных, — вмешалась старшая княгиня Северская. Не таким уж маленьким оказалось Сиреневое, раз она присутствовала здесь. — Я не поленилась написать ему и спросить совета.

— Матвей Яковлевич, преемник Ивана Михайловича, прославился своим эксцентричным подходом к больным. И то, что Иван Михайлович рекомендовал его Большим Комарам вместо себя… — Зарецкий покачал головой. — Профессиональная этика сковывает мой язык. Однако данелагские специалисты, в чьих колониях холера свирепствует не первый год, утверждают, что меры предупреждения довольно просты. Не ходить босиком.

Марья Алексеевна снова хмыкнула.

— У простого мужика пять пар туфель, как у барина, а босиком летом он ходит, только чтобы ноги проветрить.

Доктор недовольно зыркнул на нее, продолжил, будто ничего не услышав:

— Согревать живот шерстяным сукном на голое тело…

— В такую жару, как сейчас, особенно полезно, — не унималась генеральша.

— И, если необходимо прикасаться к больному, смазывать руки деревянным или коровьим маслом.

— Не понимаю, — подобрался Денис Владимирович. — Только что вы утверждали, что карантин не остановит миазмы, а теперь уверяете нас, что обычного масла может быть достаточно?

— Мой опыт…

— Не помог вам отличить ножевые ранения от следов кошачьих когтей, — мило улыбнулась я.

Доктор побагровел.

— Анастасия Павловна, только уважение к вашему супругу…

— Вот проявите его и дальше. — Виктор хлопнул ладонями по столу. — Повторюсь: если больные будут помещены в отдельную избу, а все, кто с ними общался и жил, не будут покидать своих домов, никакие миазмы — в которые я не верю — не распространятся. И ветер останавливать тоже не придется.

— К тому же у охлоренной извести, которой предлагается обрабатывать помещения и нечистоты больных, такие испарения, что никакого окуривания от миазмов — даже если они и существуют — не понадобится, — добавила моя свекровь.

— А кто покроет убытки? — возмутился расцарапанный хлыщ.

— Убытки, — кивнул Виктор. — Что ж, давайте посчитаем. От момента заражения холерой до первых проявлений болезни проходит пять дней — так говорят данелагские врачи. Положим, всех выявленных заболевших мы помещаем в отдельную избу. Больные, естественно, не могут работать до выздоровления. В другую избу поселяем тех, кто общался с больными, но еще здоров. Члены семьи и соседи — однозначно, хотя в Ольховке Стрельцов запретил всем жителям покидать дворы, а воду им приносят солдаты. Пусть так продолжается десять дней после выявления последнего кто общался с больными.