Прижав руки к солнечному сплетению, кивнула с осторожной улыбкой на губах.

– Тебе не надо меня уговаривать. Я – не глупая, чтобы раскидываться такими предложениями, лорд дракон. У меня есть определённые цели, но как достигнуть их, пока представления не имею, поэтому не откажусь от твоей мудрости… если только ты не начнёшь полагаться на таких, как Кайден или его сестрица Лиана!

Кевин громко цокнул языком, ловя мою лукавую улыбку, и деланно заворчал:

– Кто не ошибался? – Я нервно захихикала, отпуская напряжения всех этих дней. Кей фыркнул. – Тебе смешно, а я был фактически не в себе из-за того, что мне снова придётся иметь дело с Эммиэн Глассар. Хочешь верь, хочешь не верь, но когда я увидел свою невесту в первый раз, на миг подумал, что отец сделал правильно: и девушка красивая, и её отец, наконец, перестанет баламутить общество влиятельных драконов Греиджа. Тут надо признать, что вторая часть сразу же возымела действие. С первой же… внешность оказалась обманчива, несмотря на странные внутренние ощущения. Эмма была истерична, капризна. Девушка совершенно не желала, чтобы я даже рот открывал. Для неё я изначально был послушным рыцарем, точнее доспехом, которые стоят пустыми для красоты в императорских дворцах. В её представлении я должен был выполнять все её капризы и совершать героические поступки во имя её. Ой… всё. Не хочу вспоминать и тем более жаловаться. Одно хочу сказать: жаль, что леди Глассар умерла, несмотря на то, что она убила моего фамильяра из ревности. Жизнь всё-таки священна.

– Ты уверен, что это Самиру убила именно Эммиэн?

– Да, – глубокий вздох Кевина получился весьма тяжёлым. – После того, как я похоронил своего катакуна, а жизнь Намико уже была вне опасности, проверил всё. Доказательств было больше необходимого: сам пузырёк с ядом, отпечатки пальцев девушки на нём и три пятна ожога на внутренней стороне ладони. Видимо, Глассар обожглась, когда открывала колпачок… Ко всему прочему Эммиэн опознали сразу два продавца – столичный, продавший ей микири для Самиры, и аптекарь, который продал яд. Сама Эмма тоже вела себя иначе. Если раньше сейша Глассар могла позволить себе слёзы и крики, то в момент расследования хранила надменное молчание, задирая подбородок максимально высоко. И эта её усмешка… – Кевин покачал головой. – Ненавижу её… За что она так поступила с Самирой? Из-за того, что я не хотел становиться пустым доспехом в её руках?

Я прониклась эмоциями дракона. Мы, женщины, часто забываем, что мужчины – тоже люди. Они, как и мы, имеют право на обиду и ненависть к тому, кто их обидел… особенно, если это женщина, которой нельзя настучать по башке, как бы она этого не заслуживала. Сама я шаблонную историю «можно-нельзя» воспринимала плохо, поэтому откровенно считаю, что некоторые женщины прямо-таки заслуживают хорошую трёпку. Как и мужчины. Непозволительно переходить черту морали в отношении другого!