До меня доносился звонкий голос Яры, весело разговаривающей с прохожими на дороге. Пора.

Но, только приготовившись карабкаться по склону, краем глаза я заметила отдалённый блеск. Оглянувшись на реку, я прищурилась, присмотрелась...

И увидела очень тонкий серебряный луч, исходящий прямо из середины реки и уходящий высоко в небо. Он был почти незаметен, и если бы я не провела последние десять минут, всматриваясь в воду, точно бы его не увидела.

Я не сомневалась, что этот луч указывает на местонахождение схрона. А это означало…

— Проклятье, — выругалась я сквозь зубы, стягивая с себя одежду.

Плавала я отлично.

***

Слегка дрожа, я заставляла себя терпеть и не натягивать одежду, позволяя осеннему солнцу высушить капли воды на теле. Голова болела ещё сильнее, но я почти не замечала этого — настолько была взбудоражена тем, что нашла.

В моих руках был ящик схрона, который я подняла со дна реки, борясь с течением и нехваткой кислорода. Возможно, это было глупо, особенно для баронессы, но я никогда не отличалась склонностью к долгим размышлениям.

Ящик был тяжёлым, мне потребовалось несколько минут, чтобы его открыть. Очень сложный замок — я не видела таких в наше время. Он состоял из нескольких тугих рычагов, возможно, из-за того, что ящик был водонепроницаемым.

Внутри оказалось множество подписанных упаковок, которые я пока решила не трогать. Я знала что здесь должны были быть еда, вода, медикаменты и даже ценные металлы и реагенты.

Но самое важное — в ящике лежали плотные тяжёлые пластины, похожие на серебряные. Возможно, у них было другое предназначение, но я надеялась, что смогу продать их за приличную сумму. Не все, конечно.

— Тали, ну сколько мо… Почему ты раздета?! — Яра, не выдержав, подошла ко мне и увидев меня в одной сорочке, всплеснула руками.

Вскоре мы вновь двигались в сторону города, и хотя я ещё немного мёрзла, не до конца высохнув, меня согревало предвкушение предстоящей сделки. Я планировала найти ювелиров — серебро выглядело качественным, но я даже примерно не представляла его настоящую ценность.

Я знала, что хорошую породистую корову можно купить за двадцать золотых, а хлебную лепёшку — за две медные монеты. Была ли эта серебряная пластина дороже коровы? А если да, то насколько? Возможно, это серебро было особенным и стоило в сотни раз больше обычного, я ничего не знала о чистоте серебра, с которым работали здешние ювелиры.

Яра возбуждённо обсуждала предстоящую сделку — её роль была важной, без нее наш план мог провалиться. Она сразу узнала серебро и уверяла, что за одну такую пластину можно выручить четыре-пять золотых монет, основываясь на цене украшений благородной девицы, которой она прислуживала в графстве. Это меня обрадовало — я умела считать до десяти.