– Если только ненадолго, – немного подумав, ответил Алан. – Если твоё тело будет изменяться дальше в соответствии с прогнозом наших биологов, то, примерно, через месяц, мы сможем с тобой перебраться на нашу базу в Подмосковье. Там ты сможешь тренироваться на улице.

На улице – это хорошо. Тренироваться – не очень хорошо, но надо… Выдержать бы, ещё, этот самый месяц.

Глава 22

Глава 22

Месяц я выдержала, сама не знаю как, если честно. Первая неделя для меня была просто кромешным адом. Внутренне я постоянно бунтовала и сопротивлялась нынешней моей действительности. Это было, пожалуй, самое сложное – внутренне принять, что мой мир никогда уже не будет прежним: ни я сама, ни Алан, ни наша с ним жизнь – ничто не будет как раньше.

Каждый день моё тело покрывалось сотней синяков и порезов. Каждый день я смотрела в глаза мужа и ненавидела его всё больше. Но надо отдать ему должное, в его взгляде никогда не было превосходства или садисткого огонька, только сосредоточенность и, пожалуй, страх. Этот страх мелькал в них всякий раз, когда я очень сильно вскрикивала от боли или приходила в себя после обморока. Но он его очень быстро подавлял и, вновь, я видела жёсткий взгляд военного, стремящегося к своей цели. Как бы плохо или больно мне ни было, он ни разу не сделал мне поблажки, ни разу. Как же мне не хватало тепла, простого человеческого тепла и поддержки! Только контроль и дисциплина, дисциплина и контроль.

А ночи, как же я их боялась! После изматывающего дня, когда в голове проносятся его жёсткие замечания и окрики, а уши, помнят свист кнута (да, ему ещё неоднократно приходилось использовать его в качестве мотиватора), ощущать его нежные прикосновения, его жаркие губы – было психологически невыносимо. Постепенно он стал всё изощрённее в своих ласках и заставлял моё тело вопреки моему желанию откликаться на них. И это было особенно унизительно для меня. Ненавидеть и получать удовольствие одновременно. О-о-о, это ещё та пытка, я вам скажу! Лаская меня ночами, он, словно, переносился в наше прошлое, словно ничего с нами не произошло, словно не было монстра. Он шептал, что любит меня, что не может без меня жить. Его глаза пылали такой страстью и отчаянием, что не поверить ему было невозможно.

А на утро меня встречал всё тот же жестокий тренер-мучитель. Без эмоций, без жалости. Тотальное подчинение или кнут. Иногда у меня было очень чёткое ощущение, что я схожу с ума. У моего мужа раздвоение личности! Нет, правда. Я просто не понимаю, как он может так разграничивать: себя – тренера и себя – любовника?