Бледная кожа казалась почти голубой при тусклом освещении. Вены просвечивали сквозь кожу. Лицо осунулось, тело было все в синяках, глаза налились кровью.
Когда-то я была идеальной приманкой для могущественных лидеров, генералов и делегатов. Главы государств ухаживали за мной из-за моей красоты и остроумия.
А что сейчас? Я выглядела изможденной и побитой жизнью.
Умывшись и почистив зубы, я направилась обратно в комнату. В шоке я остановилась, увидев человека, прислонившегося к двери.
– Что ты здесь делаешь? – Я посмотрела на Рози. На ней был шелковый пеньюар и халат, макияж оказался размазан под глазами, волосы спутаны, но все равно она выглядела лучше меня. – Разве ты не должна еще спать как минимум шесть часов?
– По идее, да. Но благодаря твоему мужчине я еще не ложилась.
Рози вошла в мою комнату. Она говорила низко и хрипло.
– Что?
Я резко повернулась и сразу же пожалела об этом – меня охватил страх.
– О, расслабься, милая. – Она взмахнула рукой, одергивая халат. – Я не это имела в виду. Хотя, правда, была бы только рада, будь дело в этом. – Рози подмигнула мне. – Но мы подруги, я не могу так с тобой поступить. К тому же он не хочет меня…
Рози выгнула бровь.
– Я не понимаю, о чем ты. – Я расправила плечи. – И он не мой мужчина. Вы можете делать все что угодно.
– Да, – фыркнула она, не поверив ни единому моему слову, – я провожала последнего клиента, когда Уорик уходил. И он велел мне передать тебе, чтобы ты никуда не выходила.
– Что он сказал?
Я моргнула.
– Он сообщил следующее: «Убедись, что она и шага не ступит за гребаную дверь».
– О, правда? – Я скрестила руки на груди. – Он уходит каждое утро, но мной командует, как собакой? Он не имеет права за меня решать.
– Забавно, Уорик знал, что ты скажешь именно это. Поэтому цитирую: «Если нужно, свяжи ее, закуй в наручники, в общем, сделай все, чтобы она не вышла за дверь».
Внутри поднялось возмущение, которое вдребезги разбило мое похмелье. Остались лишь ярость и упрямство.
– Он запретил мне выходить через главную дверь. Говорил ли он что-нибудь про заднюю?