Лампа дневного света раздражала мерзким однотонным треском, проникающим в каждую клетку организма. Конечно, я с легкостью могу ее выключить, но лучше не стоит лишний раз показывать свои способности.

Это же комната допросов, верно? Чем-то отдаленно напоминает кабинет Старшего воспитателя из приюта. Такой же облезлый, жуткий и холодный.

Мои руки были крепко сцеплены наручниками. Я сидел в полном одиночестве минут пятнадцать-двадцать, физически ощущая тягучесть времени. По идее, можно сломать большой палец, и освободить руки от наручников. Но опять же, мне будет сложно пробраться через ватагу копов снаружи. Да и они прекрасно знают, где я живу. Квартиру, конечно, можно купить в другом районе. Но вот парня с европейской внешностью дроны-наблюдатели выловят в три счета! Лучше все-таки выяснить, что им от меня надо, а потом, если что, дать деру. К тому же кое-какая сумма у меня имеется. Главное только решить вопрос с документами, но и это не проблема. Сейчас я размышлял о том, как можно отвертеться при личном разговоре с полицейскими. Да и это был уж совсем крайний случай. По идее, я могу просто все отрицать, а потом нанять хорошего адвоката. Нужно понять, что именно им нужно от меня…

Дверь скрипнула, и в кабинет вошел мужчина средних лет в дорогом черном пальто. Он взглянул на меня, и его физиономия противно искривилась. Интересно, что такого на моем лице? А может быть, он просто расист?

— Мотидзуки Ичиро? — спросил он, заглянув в папку.

— Нет. Вы ошиблись. — сухо ответил я.

— Ошиблись? — мужчина как-то странно улыбнулся: — Я могу понять, что некоторые японцы для таких, как ты, могут показаться одинаковыми. Но это действует только в вашем случае. Прекратите ломать комедию, Господин Мотидзуки и давайте поговорим по душам. Как друзья!

— О какой дружбе может идти речь, если вы даже не представились?

— Хмм… Справедливо! — мужчина выпрямился и гордо произнес: — Меня зовут Такахаси Джун.

— Джун? — спросил я и улыбнулся. Дело в том, что с японского это переводится, как «послушный».

— Джун. — строго ответил мужчина и вытащил полицейский значок: — А еще я Инспектор НПА. Поэтому шутки шутить мы точно не будем.

— Но как? С друзьями я привык обмениваться остротами!

— С друзьями? Кого это ты называешь друзьями? «Шестерок» из детского дома, кланявшихся тебе в ноги? Или рекламный холдинг, который платит тебе огромные гонорары за музыку, которую ты, якобы, сочиняешь?

— Почему якобы? — я насторожился.

— Два дела за кражу интеллектуальной собственности из Российской Империи.

— И оба я выиграл!