Нет, я правда не сошла с ума, и эти имена все принадлежали мне! Не в разное время, а в одно! Прямо сейчас! В моей памяти то вспыхивала Мила, обычно замечающая, что я уже проснулась, и объявляющая, что на завтрак сегодня очередные модные закуски, оборачивающиеся на деле вполне себе известной яичницей-болтуньей.

Но в ту же секунду я вспоминала лицо красивого молодого мужчины во фраке со сведенными к переносице бровями. Я чувствовала к нему и любовь, и злость одновременно. И понимала, что он мой брат. И видела я его вчера!

— Что за бред? – прошептала я и крепко зажмурилась. Потом осторожно открыла глаза и увидела все тот же сад за приоткрытым окном. Тонкая занавеска красиво наполнялась ветерком и, словно парус, поднималась сантиметров на десять, а потом ложилась на свое место.

— Этого нашей семье только не хватало! – звонкий, колючий, срывающийся на визг голос прервал мои размышления о сумасшествии. В ту же секунду занавеска, на которой я решила задержать взгляд, чтобы меня не стошнило, взлетела от сквозняка.

«Видимо, кто-то открыл двери.», - пронеслось в голове, но даже повернуться я не смогла. Тело словно сковало страхом, непониманием и… любопытством. Одна часть меня тряслась от ужаса, а вторая хотела показать Диане Верде, обладательнице того самого противного писклявого голоса, что мне плевать.

— Ты собираешься подниматься? Сколько можно спать? Ты знаешь, что сегодня умерла леди Сирия? Ты понимаешь, что теперь будет? – голос Дианы звучал уже прямо надо мной.

— Кто это? – набравшись смелости, спросила я. Мне вдруг отчетливо понятно стало, что в той, новой части памяти этого имени тоже нет.

— Даниэль, - затрубила, как слон Диана, - Да-ни-эль! Тебе тоже плевать на честь нашей семьи? Вам всем плевать, что мой третий ребенок родится в этом аду?

— Не ори так: голова очень болит, - громче сказала я, хотя голова вовсе не болела. Наоборот, я чувствовала себя прекрасно! Мне интересно было исследовать те новые знания, пришедшие словно из ниоткуда в мою самую не больную на свете голову.

Я знала, что Диана – жена моего брата, и я живу с ними, потому что наши родители умерли, а я… я не замужем, хоть это и беспокоит всех, кроме меня.

— Диана, тебе нельзя бегать по коридорам и нельзя так переживать, - голос брата звучал так нежно и тепло, что часть моего сердца заныла от ревности. Да, именно ревности к мальчишке, который в детстве был самым лучшим другом, братом и защитой. После того как появилась Диана, он не жалел меня больше, не говорил, что всё решит, и не уделял мне ни капельки внимания.