Я сначала замерла, ошеломлённая. Потом подумала – будь что будет! Поёрзала, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза. Где-то надо мной мерно бухало сердце, внушительно и громко: ту-у-ук – ту-у-ук. Как гонг для медитации.

Я слышала его даже во сне.

… А проснулась уже в доме – в единственной его спальне. В кровати, укрытая тёплым одеялом, переодетая в пижаму, которую захватила с собой – после Лавлеса я сделала крюк домой и собрала вещи. Всё-таки три дня в горах, где до ближайшего магазина час полёта на каре…

В открытое окно слышно было, как поют птицы. Я принюхалась – аромат кофе плыл по воздуху, мешаясь с корицей. Может, мне всё приснилось, и никакого артефакта техномага не было?

Но Иннара я по-прежнему не слышала, связь с ним отсутствовала. Зато магическую защиту дома, изрядно к утру прохудившуюся, кто-то напитал.

Я села на кровати, озираясь, как раз когда дверь открылась, и привычно-сосредоточенный Иннар в обличии человека внёс в комнату поднос с кофейником и булочками.

У меня защипало в глазах. Кружка на подносе была одна, и, конечно, Иннар приготовил её себе. Он никогда не любил кофе, но, может, после снятия печати его вкусы изменились. Больше он не будет баловать меня своей выпечкой, не будет заботиться, не будет лю… лю… любить!

Сверкнули золотистые крылья и хвост с иглой на конце – в человеческом облике они не исчезли, только подстроились под размер. Иннар поставил поднос на прикроватную тумбочку, медленно обернулся ко мне. И замер.

– Эля? В чём дело?

Я всхлипнула и, больше не сдерживаясь, зарыдала. Это было слишком – утренняя рутина, когда я знала, что как раньше уже ничего не будет! Так больно, так тяжело!

Иннар опешил. Он всегда плохо переносил мои слёзы, мне кажется, они его пугали. Наверное, поэтому он не стал выяснять отношения сразу. И кофе пить тоже, и даже есть булочки, а они так вкусно пахли!

Иннар опустился перед кроватью на колени, встревоженно заглянул мне в лицо и тихо спросил:

– Эля, что такое? Почему ты плачешь?

От этого я только сильнее зарыдала. Он ещё и ведёт себя как раньше, а-а-а!

Иннар побледнел и подался ко мне.

– Эля? Я сделал тебе больно?

Он попытался взять меня за руку, но я отшатнулась. Иннар снова замер.

– Эля, ты меня… боишься?

Я закивала. Иннар и сам выглядел испуганным. Хвост у него при этом встал торчком, поднявшись над головой, кончиком-иглой кверху. Я в ужасе уставилась на него.

Иннар обернулся, посмотрел на хвост, раздражённо выдохнул – кончик спрятался ему за спину. Иннар же снова повернулся ко мне.